понял, что они и близко не помещаются в ладони. Думаю, даже и в грабли Матвея не поместились бы. После небольших сисечек моей Катюши, эти сисяндры тут же напомнили моему члену, что пора вставать.
Все остальные члены нашей компании к этому времени уже напарились и ушли к столу. Я лишь слышал, как за дверью взвизгнула Катюша, прыгая в бассейн, да кто-то плюхнулся после неё. Интересно, они так и трутся там друг о друга или вылезли и ушли в общий зал? Да какая разница, если тут, рядом со мной такая притягательная женщина.
Мама чуть выпрямилась и потерлась шеей между моих разведенных ног, тут же безошибочно нащупав набирающий силу член:
— Кто тут проснулся? – сказала она пьяным голосом, и повернулась, сев ко мне боком.
Теперь мой член упирался ей в щеку, хоть между ними до сих пор оставалась преграда в виде накинутой простыни. Зато мне стали видны торчащие соски с крупными коричневыми ореолами.
— Я такая пьяная... сынок, ты же поможешь мне?
Мне кажется мама переигрывала. Она даже не пошатывалась, когда мы шли сюда, а теперь изображает абсолютно невменяемую. Наверное, это для того, чтобы скрыть смущение от того, что она собиралась сделать, а может быть, и правда, её накрыло уже тут от жары.
Её рука нырнула под простынку и безошибочно нащупала мой орган и, пару раз проведя по нему кулачком, принялась выуживать на свет.
— Мам, ты такая красивая! – я знал, что нужно было хоть что-нибудь сказать, но в голову абсолютно ничего не приходило, особенно когда мама всё же раздвинула полы простыни и уставилась член сына, изучая.
Она смахнула пальчиком выступившую капельку и всосала его в себя. Именно всосала. Я и представить не мог, что минет может быть таким. У меня не только член, но и волосы на теле встали дыбом, когда мама принялась за дело. Было такое ощущение, что она вместе с содержимым яиц пыталась высосать из меня ещё и мозги. При этом она одновременно ещё умудрялась двигать языком, то обвивая ствол, то дотягиваясь до мошонки. У неё вообще горло есть, или он сразу проваливается в пищевод? С Катей я всё время упирался и ей приходилось с трудом проглатывать его. У неё тут же начинались спазмы, повышенное слюноотделение, да и вообще она не часто радовала меня «глубокой глоткой». Тут же, мама казалось, даже не замечала проваливающегося в горло члена. Хорошо, что я недавно кончил, а то оконфузился бы моментально. А так...:
— Трахнешь меня? – мама оторвалась от минета и посмотрела мне в глаза.
Она была пьяна, но совсем не так, как пыталась изобразить. В глазах было лишь море похоти. Похоже члены до меня не загасили этот пожар в ней, а только распалили его. Может быть этого она и боялась, отгоняя мужиков от Катюши? Став сама нимфоманкой, не хотела этой судьбы своей невестке? Но сейчас был не самый подходящий момент, чтобы выяснять это. Мама уже стояла раком, оттопырив широкий зад и светя блестящей от влаги, потрепанной пи3дой. По-другому её не назовёшь. Я приставил член и легко провалился, не встречая сопротивления.
Не знаю почему Дима возмущался. Тут было прекрасно. Да, не так тесно, как в пещерке моей жены, но влажно, скользко и горячо. А может быть осознание того, что трахаю именно маму так действовало. Член одеревенел и надулся ещё сильнее. Мама похоже чувствовала что-то подобное. Она поскуливала, выгибала спину и дико текла. Её смазка катилась по ногам, заливала мои яйца и заставляла издавать громкое хлюпание при каждом погружении.
Пять дней в Тихой бухте. 