— Остальное ты должна сделать сама, - обратился он к ней.
Филипп отступил к тому месту, где они сидели, взял камеру, а затем придвинул стул поближе к тому месту, где стояла Гвен. Он сидел и ждал, с мягкой улыбкой глядя на нее. Она поколебалась, затем сбросила одну туфлю, за ней другую. Расстегнув молнию, она затем расстегнула джинсы и спустила их на пол. Она наклонилась и сняла оба своих носка. Медленно, начиная с верхней пуговицы, она расстегнула свою голубую рубашку из оксфордской ткани и стянула ее, позволив упасть поверх джинсов. Все, что осталось, - это топ-камзол и трусики-бикини светло-лососевого цвета. Она помедлила, словно в нерешительности, затем просунула большие пальцы за резинку нижнего белья и медленно провела ими по бедрам, коленям и, наконец, ступням. Потом встала лицом к Филиппу, оставшись в одной короткой кофточке, которая заканчивалась в нескольких дюймах над аккуратно подстриженным густым светлым кустом.
— Этого достаточно? У тебя видны все хорошие стороны, - спросила Гвен тоненьким девичьим голоском.
— Нет. Остальное, пожалуйста.
Гвен вздохнула и подняла кофточку через голову. Она поборола инстинктивное желание прикрыть грудь и просто опустила руки по бокам. Она чувствовала себя более обнаженной, чем когда-либо прежде в своей жизни. Затем она заметила выражение лица Филиппа. Это не было вожделением, но это было чувственно. Он выглядел не разочарованным, а торжествующим.
— Ты прекрасна. А теперь просто стой там и позволь мне поймать тебя в кадр.
Он сделал несколько снимков и тихо попросил ее повернуться, а затем сделал еще несколько. Закончив, он поблагодарил ее и сказал, что ей следует одеться. Он повернулся к ней спиной, предоставляя ей возможность переодеться. Странно, но она оценила этот жест и поняла, что он знал, что ей будет гораздо более неловко одеваться перед ним, чем раздеваться.
Снова надев туфли, Гвен присоединилась к Филиппу за столом. Он уже загрузил снимки на свой компьютер. Он предложил им закончить макет и вернуться к частным снимкам позже. Они проработали вместе еще час и остались довольны внешним видом секции. Филлип предложил, что они могли бы заменить снимок Дуга в раздевалке на позирующий в униформе, но Гвен отговорила его. Когда они закончили, Филипп сказал, что пришло время посмотреть ее фотографии.
Филипп заговорил первым, и Гвен с удивлением обнаружила, что сама чуть расстегнула молнию на джинсах. Затем последовала череда снимков, пока она раздевалась. Наконец, Гвен увидела странное подобие своей обнаженной натуры. Филипп подкорректировал цвет и обрезал его. Затем он нажал кнопку "Печать". Через минуту из принтера выскочил глянцевый снимок высокой худощавой Гвен размером 8х10 дюймов.
Гвен было странно видеть себя такой беззащитной, и она попыталась увидеть этот образ глазами Филиппа. Она все еще видела высокую, слегка неуклюжую девушку, у которой не было ничего, кроме двух сосков, нелепо торчащих из груди, и копны светлых кудряшек между ног. У нее действительно было умиротворенное выражение лица, которое, казалось, противоречило наготе ее позы.
— Филипп, что ты собираешься с этим делать?
— Я собираюсь сделать для тебя копию и просто сохранить ее.
— Филлип, хорошо, но одно изменение, пожалуйста.
— Какое?
Филипп сосредоточил свое внимание на фотографии, которую держал в руках.
— Ты можешь поместить этот твой снимок на ту же фотографию?
Филипп усмехнулся.
— Конечно, а зачем?
— Филипп, это единственный способ, которым я позволю тебе сохранить это. Объедини нас в этом деле или уничтожь все это.
Гвен подумала, что он собирается возразить, но он сказал, что сделает это. С помощью серии движений и корректировок Филиппу удалось выровнять две фигуры таким образом, чтобы они оба выглядывали из-под своей наготы,
Тетя Лариса 