и радовалась тому, что тот забыл о существовании на ней бюстика на ее втором размере. У них ведь чисто выгодные отношения и он ей никто. Тот решил было разыграть комедию обиженного кавалера, но понял, что та не станет его жалеть и просто дождался новой встречи, когда просто вжал ее в стену и сунул молот в наковальню. После этого он понял, что больше обслуживать молодь у него энергии не хватит.
Месяцем ранее.
Девки были за любимым занятием – парились в бане. Кто-то забрался для того, что его отходили веником – одна плоскодонка обожала, когда ее так хлещут. А та, что с веником в руках хлестала славно. Стоя жопой к мелкому окошку, та и не подозревала, что на нее поглядывал один местный житель, выглядящий старше своих лет а потому и списанный со счетов и приговаривал – Вот так Аська!
Он сегодня понял, что она нравится ему больше всех девок – увидев ее в одежде этого он бы не понял. А тут – никаких сомнений – второй размер бюста, талия осиная, бедра – огого....
— Вот это дочка у Хавроньи Хряковны – так он втихаря звал ее мать, которая была простой сельской бабой в теле. Короче говоря, в отца.
— Ух, не жопа – просто фрукт, такой бы и попробовать – сказал он и удивился, насколько осмелел в своих мечтаниях.
И понял, что в штанах революция – Внучек. Дорогой, не вертись так – сказал он члену – я же думал, ты уже не при делах. Хочешь туда, а нельзя. Нам даже там не рады. Эх, тряхнуть бы стариной....У Аськи-то сверху две вишни а внизу малина. Мохнатая, смотри! – сказал тот члену, когда та развернулась и понял – надобно валить отсюда. От греха подальше.
— Помять бы эти сливы...-думал он про бюст Аси.
А после притящил мешок картошки матери Аси. А завтра сказал – Девке то вашей уже двадцать лет от роду. Женихов нормальных тут и нет. А вот я...
— Ты-то, ха – махнула та рукой – бегает на танцы с одним она. А ты старикан.
— Старикан – недовольно повторил тот – да я ей могу расширить лоно, ну а дальше – как пойдёт.
— Как пойдёт! – повысила тон уже та – сейчас ты пойдёшь. Отсюда. Думал картошкой своей вялой, как твой огрызок примазаться!
— Не надо обзываться, буженинушка моя.
— Бухой совсем. Катись отсюда. А не то я скалку вынесу и прогоню тебя, паршивец. Хотя еще лучше сделаю – привяжу за твой вялый стержень кое-что и побежишь по двору. Во смеху будет!
— Я тебе устрою, вялый стержень! – стал ругаться тот.
Тому ничего не оставалось, как мечтать. И тот рисовал себе картины, где он с ней. И работает то так, то сяк. В результате утром он проснулся на влажной постели.
— Ох, внучок мой агрегат на сто киловат....как засунуть же тебя в субстрат....
После тот подглядывал в баню еще раз, только Аси на сей раз там не было и ему пришлось поглядывать на впалозадых, широкоталиевых и малобюстовых парильщиц.
Да еще впридачу Авдотья заприметила его и стала кричать – Ах ты гад окоянный! Ты что это тут вылупился, вот расскажу я всем. Тогда тебе не сдобровать. Ух отхожу тебя полотенцем!
— Да не на что смотреть там! Ты и то добротнее, хотя чего там....
— Дурень, дуй отсюда. Вот узнаешь мне.
Тот решил, что та проболтается. Но в бане просто заделали окно.
— На танцы она бегает с кавалером...- сказал он, глядя в зеркало – а я чем не кавалер? Вот если
Новый год 
webmaster@3iks.ru