его рот нашел ее киску и принялся за работу над ней. Он, казалось, был способен вызывать чувства и сенсации, недоступные другим. Язык Саймона сновал внутрь и наружу ее влагалища, а его губы и зубы обнажали и покусывали ее клитор, приводя ее в восторг. Она хотела дождаться его, но вскоре потеряла контроль над своим телом, поскольку незначительные оргазмы сотрясали ее один за другим. Ей пришлось попросить его остановиться. Ее киска была слишком чувствительной, чтобы он мог продолжать сосать ее клитор. Он дал ей время расслабиться, пока его поцелуи прокладывали путь вверх по ее телу, пока он не заключил ее в объятия и его губы не встретились с ее губами. Поцелуй был долгим и чувственным. Пиппа обнаружила, что парит в его объятиях, и она могла бы оставаться там вечно. Наконец, она затащила его на себя, отчаянно желая, чтобы ее трахнули. Вот к чему все это вело.
Саймон дразняще потерся своим членом между ее половых губок, каждый раз ловя ее клитор. Она в ответ приподняла бедра навстречу ему, убаюканная ложным чувством безопасности, когда внезапно его член проник внутрь и заполнил ее влагалище. Глаза Пиппы широко раскрылись, и она вскрикнула, когда ее любовный канал расширился. Оказавшись внутри нее, он остановился, прежде чем медленно покачаться взад-вперед. По мере того как проходили минуты и ее возбуждение росло, его импульс возрастал в геометрической прогрессии. К тому времени, когда она достигла оргазма, его бедра превратились в размытое пятно, когда он колотил ее влагалище, наконец, извергнув свою сперму глубоко внутрь нее, когда достиг кульминации. Лежа в объятиях друг друга, Пиппа была довольна, представляя, что это может происходить каждую ночь. Она посвятила себя ему, но в глубине души задавалась вопросом о его отношениях с Кэролайн.
Они занимались любовью допоздна. Пиппа заснула в его объятиях, а Саймон все еще баюкал ее, когда на следующее утро она открыла глаза. Она наблюдала за ним, пока он продолжал спать, зная, что уже влюбляется в него. Все, что касалось их совместного времяпрепровождения, было идеальным, за исключением одного постоянного мучительного сомнения, как вписать Кэролайн в эту головоломку, Саймон уже сказал ей, что у него нет таких чувств к другой женщине, но они были вместе уже довольно давно. Это должно что-то значить. Она приготовила им завтрак после того, как они приняли душ и оделись. Скоро ему пора было уходить, и это наполняло ее ужасом. Сидя за барной стойкой для завтрака, она должна была что-то сказать, даже если это означало, что это будет в последний раз, что она увидит его. Лучше вытерпеть боль сейчас, чем затягивать ее.
«Мне жаль, Саймон, но я должна спросить, куда мы пойдем дальше. Это немного развлечений или есть вероятность, что это может привести к чему-то большему? И какое место во всем этом занимает Кэролайн? Она была добра ко мне, и у меня нет желания причинять ей боль.»
В этот момент большинство мужчин уже были бы за дверью, и заслуга Саймонса в том, что он все еще был там, когда объяснял ситуацию. «Мне понравилось проводить с тобой время, и в некотором смысле мне грустно уезжать. Никаких "но". И я бы очень хотел видеть тебя чаще. Это было похоже на настоящее второе свидание, и я хочу сделать это снова и посмотреть, как все будет развиваться, но я не собираюсь разворачиваться и говорить тебе в этот момент, что я влюблен в тебя. Что касается Кэролайн, возможно, это не просто отношения по расчету. Я действительно забочусь о ней, но никогда не
Экспериментальная беременность Натальи 