снова возбуждается. Его рука потянулась и скользнула по ее левой груди, а его пальцы направились к ее все еще возбужденному соску, когда она остановила его.
«Как бы мне этого ни хотелось, Саманта может нас услышать», - сказала она обеспокоенно. «Может быть, в другой раз?» Саймон не собирался испытывать судьбу. Он осуществил свою фантазию о том, чтобы трахнуть ее, и она не сказала: «Никогда больше».
Приближалось Рождество, и Джина вернулась, хотя этот год обещал быть не самым лучшим из рождественских праздников. Он с нетерпением ждал возможности снова увидеть ее, но что-то кольнуло его, когда он понял, что, возможно, начинает относиться к ней по-другому. Они виделись с ней несколько часов на Рождество, а затем Саманта пришла к ней домой в день подарков, но, кроме этого, он ничего не видел в течение следующих нескольких дней. К концу недели он кипел от злости из-за того, что она, казалось, игнорировала его, а когда она была у него дома, то, казалось, предпочитала проводить время с Самантой, и он слышал их по ночам в комнате Саманты. К следующей неделе ему это надоело. Он позвонил Кэролайн и спросил, можно ли заскочить. Конечно, она сказала "да". Ей всегда было приятно его видеть. Втайне ей хотелось бы, чтобы он был рядом все время, поскольку она прониклась симпатией к этому молодому человеку, который сумел взволновать ее своими занятиями любовью. Он провел день в ее компании, остался на ночь и занялся с ней сексом.
Когда он вернулся домой, было время завтрака, и три женщины уже сидели за столом и ели. Саймон налил себе чашку кофе и присоединился к ним.
«С твоими друзьями все в порядке?» - спросила его мать, лениво поддерживая разговор и предполагая, что именно там он и был.
Прежде чем он успел ответить, в разговор внезапно вмешалась Джина. «Где ты был?» - спросила она его.
«Там уже нет», - последовал его угрюмый ответ с явным сарказмом в голосе. Ее вопрос был настойчивым, и Саймон внезапно решил, что ему не нравится ее тон.
«Где?» - снова спросила она, и ее тон требовал, чтобы он ответил ей. Он попытался сказать ей, что просто остался на ночь у друга, но она все равно продолжала в том же духе:
«Кто это был?» Саманта взглянула на него, заметив выражение его лица, которого она никогда раньше не видела. Она точно знала, где он был, но не могла понять, что нашло на Джину.
Лицо Саймона потемнело, и он почувствовал, что выходит из себя. Когда он заговорил, то произнес это сквозь стиснутые зубы и так тихо, что всем трем женщинам пришлось напрячься, чтобы расслышать.
«Предполагается, что ты моя девушка, и вот уже больше недели ты дома. Ты пришла сюда и трахнула мою сестру, но едва ли сумела сказать мне больше дюжины слов». Элисон и Саманта могли видеть, как он заметно дрожит, пытаясь взять себя в руки. «Где я был, с кем и что я делал, это не твое собачье дело.»
«Саймон!» - воскликнула его мать, не привыкшая когда-либо слышать, чтобы ее сын говорил подобным образом.
Он взглянул на нее, прежде чем снова повернуться к Джине: «И если тебе это не нравится.... можешь идти на хуй.»
С этими словами он встал из-за стола, осушил свою чашку и со стуком поставил ее обратно, прежде чем подняться в свою комнату. Он расхаживал по своей спальне, заставляя себя успокоиться. Внизу царил бедлам, и Джина, с которой никогда так не разговаривали, а особенно Саймон, разрыдалась. Элисон была в растерянности. Она не могла понять отношения Джины, но
Волшебная визитница 