девушка же внезапно начала испытывать наслаждение от такого, грубого секса, и брат сделался её желанным любовником. Всё долго сохранялось в тайне, но, однажды муж застал их в постели и подал на развод. Последний кадр – они улыбаются друг другу, скорее довольные этим обстоятельством.
Просмотр завершился. Серёжка был красный, как рак. И неожиданно я прозрел: он же увлечён женской красотой сестры! Таня смущалась и делала вид, что не замечает этого, того, что брат видит в ней женщину, которую страстно желает. От очевидности ситуации меня охватило такое волнение, что голова пошла кругом, и, даже, в штанах сделалось тесно!
Когда Серёжка покинул нашу квартиру, и мы легли спать, Таня находилась уже в настолько возбуждённом состоянии, что я без особого труда сумел доставить ей удовольствие.
— Ты сегодня была так возбуждена! Это от фильма?
— Не знаю, наверное. Извращения всегда всех сильно будоражат.
— Тань, а ты никогда, не представляла, как бы это могло быть, если бы Серёжка с тобой этим занимался? – вкрадчиво зашептал я жене.
— Извращенец! У тебя только одно на уме! Нет, успокойся.
— Тань, а он тоже, девственник?
— Не знаю, вряд ли. Это ты к чему, хочешь, чтобы я его тоже, пожалела, как в фильме?
— Нет, просто подумал, чисто гипотетически, что он мог бы быть подходящим кандидатом, кто тебе поможет этот месяц, пока у тебя чрезмерная тяга не пройдёт. Он же точно, никому не скажет, хотя бы из увлечённости тобой!
— Сашка, ты – спятил! – смущённо смеясь, отозвалась Таня - он же мой брат! Тебя что, возбуждает знать, что я со своим братом?!
Жена нашла под простынёй мой вновь налитой член, и отвечать уже не было необходимости.
— Сумасшедший! – с теплотой и любовью в голосе, констатировала она.
— Саш, скажи честно, ты серьёзно об этом?
— О чём? – включил я дурака.
— Ну, чтобы я с Серёжкой попробовала?
— А почему – нет? Чисто логически, если отбросить всякие моральные табу, - великолепный вариант! Это же как мастурбация, он даже ревности во мне не вызвал, и вообще, никаких эмоций!
— Врёшь же! – едва не смеясь, и держа в руке меня, находящегося в готовности, возразила жена.
— Вру – признался я – возбуждает даже мысль об этом.
— Спасибо!
— За что?
— За то, что честно признался.
Жена вновь привалилась ко мне, забросила бедро, и я не стал себя упрашивать, мы начали вновь, неспешно, размеренно двигаться. Таня шумно задышала, прикрыв глаза.
— Не верю, что ты не думала про себя с братом, когда смотрели фильм. Скажи, честность за честность!
— Ну, были такие мысли.
— А какие это были мысли? Про то, как он ласкает тебя? Или то, что чувствуешь его член? А сейчас ты представляешь его, чувствуешь? Вот, почувствуй! Он так плавно, боязливо, нежно двигается в тебе! Чувствуешь?
— Да – тяжело дыша, выдохнула жена, с закрытыми глазами.
Внезапно я ощутил то, как внутри у неё разлился жар страстного желания, и продолжил нашёптывать:
— Не стыдись, не бойся! Тебе же хорошо с ним. Он так приятно двигается, и с ним так сладко! От одной мысли, что ты чувствуешь в себе член родного брата! Как приятно! Смелей, глубже! Никто не узнает! – шептал я на ухо жене, продолжая двигаться, и она внезапно часто заахала, в такт ускорившимся собственным движениям скачки на мне. Затем вся напряглась, вжав меня в себя изо всех сил. По её тазу пробежало несколько судорог под протяжный стон в голос, и я почувствовал то, как Таня сжала меня там, внутри, будто поймала в ладонь, и теперь выдаивает все остатки