— Вы хотите что-то заказать для себя? — Элиза оглядела фигуру пожилого господина, привычно подсчитывая, сколько потребуется полотна, на изготовление ему рубашки.
Высокий, сухопарый, с приподнятыми плечами и слегка вытянутой вперёд головой — он напоминал большую хищную птицу. Сходство дополняли длинный крючковатый нос и пронзительный взгляд из-под кустистых бровей. Медленно поворачивая голову, господин внимательно изучал комнату, служившую одновременно и гостиной, и столовой, и мастерской белошвейки.
— Мадмуазель Бланше? — холодный скрипучий голос заставил сердце Элизы испуганно сжаться в неясной тревоге. — Я Вотур — ростовщик.
— Что вам угодно?
— Господин Мерсак третьего числа сего месяца, в счёт своего долга, учёл у меня этот вексель, — ростовщик достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги.
— Господин Мерсак? — глаза Элизы взволнованно заблестели, а щёчки покрылись легким румянцем. — С ним ничего не случилось?
Уже месяц она не видела своего любовника, хотя раньше не проходило и недели, чтобы он не посетил свою маленькую белошвейку. И почти всегда приносил с собой то букетик цветов, то заколку, то воздушное пирожное. Элиза радовалась как ребёнок, стараясь неумелыми ласками выразить свою благодарность.
Они познакомились, когда молодой красавец, белокурый как купидон, пришел заказать себе пару рубашек. Мерсак так трогательно смущался, пока белошвейка снимала с него мерки, так старательно отводил глаза от выреза на груди, что с легкостью покорил её сердце.
Конечно, Элиза понимала, что является для него лишь временным увлечением. Мерсак стремился попасть в высший свет, но, имея благородное происхождение, пока не обладал состоянием. И сейчас был вынужден вести судебную тяжбу за наследство дяди. Она же, в своей любви, лишь огорчалась, что ничем не может ему помочь. И когда Мерсак внезапно пропал, беспокойство о нём было сильнее, чем горе брошенной любовницы.
— Полагаю, что господин Мерсак пребывает в добром здравии, — губы ростовщика скривились в подобии улыбки, когда он заметил облегчение на лице Элизы. — Однако, я здесь по другому делу. Это ваш подпись?
Элизе достаточно было беглого взгляда на развернутый ростовщиком лист бумаги, чтобы кровь отлила от её лица, а в ушах зашумело. Незадолго до своего исчезновения, Мерсак пожаловался на затруднения в судебном процессе и попросил её выписать на своё имя вексель на тысячу франков. Для того, чтобы просто предъявить его в качестве доказательства своей платёжеспособности.
Элиза удивилась, чем вексель белошвейки, у которой таких денег никогда не было, мог помочь в суде. Но когда Мерсак обиженно воскликнул: «Как я могу выиграть процесс, если даже ты мне не доверяешь?!» — бросилась утешать его поцелуями, и сделала, что он просил. А вскоре забыла об этом случае. И вот теперь, этот вексель, с передаточной записью возлюбленного, был в руках ростовщика.
— Напоминаю вам, мадмуазель Бланше, что сегодня истекает последний срок платежа. Изволите заплатить? — Вотур пристально следил, как меняется лицо белошвейки. — Или мне придётся завтра опротестовать вексель и явиться сюда в сопровождении судебного исполнителя?
Элиза, на ослабевших ногах, сделала неуверенный шаг в сторону кушетки и опустилась прямо на лежащие на ней выкройки.
— У меня нет таких денег…
— На что же вы их потратили? Или может быть это вексель фальшивый, и господин Мерсак не дал вам взаймы ни одного су?
— Нет! Нет! — Элиза закрыла лицо руками.
Она не могла признаться, что её обманули. Ей было невыносимо стыдно, что этот противный ростовщик, станет плохо думать о её возлюбленном.
— У меня есть триста франков. Я копила, чтобы нанять помощниц и открыть своё дело. Может быть, вы возьмёте их, — Элиза с надеждой взглянула на ростовщика, — а на остальное дадите мне отсрочку?
Воспоминания 11-я часть 
webmaster@3iks.ru