ползает у меня между ног. Было все еще темно, как в аду, и я мог разглядеть только ее общие очертания, когда она провела руками по моим бедрам. Она знала, что мне нравилось, когда она слегка царапала меня ногтями. Она всегда заставляла меня таять, "делая царапки", когда мы в детстве играли в рестлинг. Тогда я бы смутился, испугался щекотки и почувствовал себя беспомощным. Теперь от этого у меня по коже побежали мурашки, а волосы встали дыбом. Почувствовав мою положительную реакцию, она продолжила делать это вверх и вниз по моему животу, а также вокруг моей промежности. Я не был выбрит, но хорошо подстригал волосы на лобке, оставляя достаточно места для контакта кожи с кожей.
Закончив с царапками, она обхватила маленькой ладошкой мой твердый член. Вытянув ноги за собой так, что она оказалась на животе, ее рот был на уровне моего члена, она сделала несколько медленных поглаживаний. Я закрыл глаза, наслаждаясь этим ощущением. Я снова открыл их, когда почувствовал теплое дыхание на своем члене, желая посмотреть на темную фигуру моей сестры, собирающейся отсосать мне.
Мой член покалывало, когда теплая влага ее рта скользнула по моей набухшей головке. Лив была не прочь подразнить его, сначала сделав всего несколько коротких посасываний и облизываний. Все это время она обрабатывала его рукой, поначалу осторожно используя рот. Мой член пульсировал в ее руке, и теперь настала моя очередь сосредоточиться на своем дыхании, чтобы не издать непроизвольный стон. Она начала облизывать ствол вверх и вниз, проводя языком по нижней части моей головки, обхватывая мои яйца другой рукой.
Я почувствовал, как ее губы снова обхватили мой член, а ее язык обвился вокруг кончика, когда на этот раз она пошла дальше, засасывая большую часть моей длины в свой рот.
Лестница заскрипела.
Мы оба повернулись к двери. Оливия застыла, положив руку на мой член, пока мы оба смотрели в сторону лестничной площадки. Она снова заскрипела. Кто-то определенно приближался. Прошла еще секунда, в течение которой ни один из нас не двигался, а затем Лив подползла ко мне, ложась между мной и стеной, и мы оба отчаянно пытались натянуть на себя простыню. Мы оба повернулись лицом к стене, голые свернулись калачиком под простыней, затаив дыхание, ожидая...
Тишину нарушил не очередной скрип, а голос нашей мамы, тихо шипящий с первого этажа. Звук был слабый, но я все равно мог разобрать, что она говорит.
«Что тебе нужно?»
«Я собирался сказать Уиллу, что завтра никакой рыбалки. На нас определенно обрушится дождь». Папин голос донесся гораздо ближе. Он почти добрался до лестничной площадки.
«А если они уже спят?»
«Мне показалось, я слышал, как они разговаривали...»
«Оставь их в покое».
Скрип повторился, когда наш папа, ворча, спустился по лестнице. Послышались еще какие-то разговоры, а затем звук закрывающейся двери их спальни и гул голосов под нами.
Мы с Лив еще секунду лежали неподвижно, восстанавливая дыхание, но еще не избавившись от напряжения. Помедлив еще секунду, я оглянулся на дверь. Из главной комнаты больше не лился свет. Они его выключили. Вздохнув, я придвинулся к Лив, прижимая ее к себе и протягивая руку, чтобы обнять ее сзади.
«Гребаный папаша». - прошептала она.
«Гребаный папаша». Согласился я, уткнувшись носом в ее шею. Мой член немного опустился во время перерыва, но теперь, прижавшись спиной к упругой попке моей сестры, он быстро восстановил свой размер. Лив позволила мне поцеловать себя, слегка повернувшись ко мне. У меня возникло ощущение, что если бы я попросил, она бы возобновила свой минет, но я также мог сказать, что под простыней она чувствовала себя в большей
Официантка... 