«Коварная девчонка». Сказал я: «Я сделаю тебе один, только дай мне накинуть плавки. Эта штука слишком неустойчива», - я указал на импровизированный причал, на котором мы находились. «Мне нужно сесть тебе на спину, чтобы надавить достаточно сильно».
«Зачем тебе для этого понадобились плавки?» - спросила Лив.
«Э-э, ты хочешь, чтобы я сидел на тебе голый?» - спросил я в ответ. «Не знаю, просчитала ли ты физику у себя в голове, но определенно что-то будет лежать на тебе».
«Я не возражаю...» - сказала Лив. Она говорила тихо, отвернула лицо и снова закрыла глаза, так что мне было трудно понять, чего она хотела. Я воспринял это как намек на то, что она оставляет решение за мной. Я знал, чего хотел мой член. Но я не был уверен, чего хочу я. Секунду я боролся с этим. Было ли это переходом границы? Массаж был чувственным, но не сексуальным по своей сути. Это ничем не отличалось от совместного принятия душа или нанесения лосьона, и то, и другое мы уже делали обнаженными. Я задавался вопросом, хватило бы у меня смелости сделать то, что я собирался сделать, если бы я смог подрочить тем утром. Лучше не беспокойся об этом. Я осторожно забрался на нее сверху.
Я сидел у нее на пояснице, немного выше ягодиц. Я удерживался на коленях, чтобы не наваливаться на нее всем своим весом, но кожа касалась кожи. Я с ужасом осознал, что мои яйца прижимаются к ее спине, а бедра прижимаются к ее бокам. В кои-то веки я был благодарен, что мой член был твердым, иначе он тоже был бы твердым, лежа у нее на спине. Я думал, в любой момент она скажет, что пошутила, назовет меня извращенцем и скажет, что собирается рассказать маме с папой. Но она этого не сделала. Лив оставалась неподвижной, спокойно дыша подо мной. Я глубоко вздохнул и начал массаж, сосредоточившись сначала на верхней части ее спины, плечах и шее. Она вздохнула от удовольствия подо мной.
Я был хорош в массаже. Я часто дарил его ей в детстве, и это стало основой физической близости между нами. Даже когда мы были подростками и регулярно ссорились, я часто уступал, чтобы сделать ей массаж спины. Мне нравилось думать, что я практикуюсь для будущих подружек, и, правда, этот навык до сих пор хорошо служил мне в колледже. Я был известен тем, что хорошо делал массаж, и девушки часто практически запрыгивали ко мне на кровать, соревнуясь друг с другом, чтобы снять рубашки и быть первыми в очереди на массаж.
Но в тот день, стоя на этой мягко покачивающейся платформе, обнаженный, с моей сестрой подо мной, я кое-что понял. Я никогда не чувствовал себя так, как тогда, когда делал Лив массаж. По-настоящему я получал удовлетворение только от того, что слышал ее тихое воркование. Я чувствовал ее движения, ее тихие стоны удовольствия и боли, когда я отрабатывал особенно напряженный изгиб. У меня получалось это только ради нее. Я всегда заботился только о том, чтобы ей было хорошо.
Я также понял, что пропустил это. Несмотря на то, что это была тяжелая работа и у меня болели руки, за те полтора года, что мы были в разлуке, я соскучился по массажу своей сестры. Я скучал по ощущению ее под собой, по прикосновениям к ее телу своими руками. По тому, чтобы ей было хорошо. Я медленно опустился ниже, поглаживая ее обнаженную спину, чувствуя, как она отзывается подо мной. Я прижался к ее позвоночнику, сжавшись