ел меня. Я посмотрела вниз, в любящие глаза моего Рональда, любящие глаза, наполненные слезами. Я потянулась к нему.
Рональд, любовь моя, что случилось? Я потянулась к нему, но он исчез. Я вдруг почувствовала панику. Мой Рональд был здесь, и он плакал. Что я делала здесь, готовясь к другому мужчине, в то время как мужчина, которого я любила, плакал? Я должна была убежать. На мгновение я задумалась, затем взяла телефон и набрала номер Роберта. Он звонил некоторое время, затем перешел на голосовую почту.
— Алло, Роберт, я не могу этого сделать. Я люблю Рональда и не причиню ему вреда. Поступай как знаешь, Роберт, я еду домой.
На всякий случай, я отправила ему сообщение.
"Роберт, я не буду этого делать. Все кончено. Не связывайся со мной больше".
Я оделась и упаковала все обратно в чемодан. На ресепшене, девушка была удивлена.
— Что-то не так с комнатой, мадам?
— Нет, все в порядке. Боюсь, у нас семейный кризис, и я должна уехать. Я позвонила ему, но если мой муж появится здесь, скажите ему, что я должна уйти. Есть ли какой-нибудь счет, который нужно оплатить?
— Нет, мадам, все улажено, спасибо. Надеюсь, вы решите свою проблему.
Я вышла, бросила сумку на заднее сиденье машины, села в нее и поехала домой.
* * *
Ожоговое отделение больницы Карлайла
18 сентября
Это был день, которого я ждал с момента прихода в сознание. Это был день, когда снимут повязку, и я снова смогу видеть. Как люди живут без зрения - уму непостижимо. Я начал узнавать людей по их шагам и мог читать тонкие изменения в тоне голоса. Мне все еще не хватало мимики. Иногда я не мог понять, когда медсестры были серьезны или шутили. Если я смотрел кому-то в глаза, то всегда определял, скрывают ли они от меня что-то. Без зрения я был потерян. Только по тону голоса я убеждался, что люди что-то от меня скрывают. Вопрос был в том, что они скрывают?
И доктор Робертс, и медсестра Эванс пришли сделать свою работу. Я слышал, как они оба вошли. Они говорили о возможностях и необходимой поддержке. Они встали по обе стороны кровати и начали поднимать повязку. Когда первые части повязки были сняты, я начал чувствовать холодный воздух на части своего лица. Это было странное ощущение - казалось, что некоторые части моего лица вообще ничего не чувствуют. Затем появился свет. Я увидел красный свет.
— Что-то не так? Я вижу красный свет и тени.
— Это хороший знак, мистер Макинтайр. Это значит, что кровь течет через ваши веки.
— Повязки уже сняты? Почему я не вижу?
— Почти готово, мистер Макинтайр. Вы не видите, потому что ваши глаза все еще закрыты.
— Почему они не открываются? Я пытаюсь их открыть, но они как будто застряли.
— Не волнуйтесь, мы скоро откроем их для вас. Я бы хотел, чтобы вы держали их закрытыми, пока я не выключу свет. Мы не хотим повредить ваши глаза.
Они еще немного повозились вокруг моего лица, затем краснота прошла, и доктор обратился ко мне.
— Хорошо, теперь вы можете открыть их.
Когда я открыл глаза, в них хлынул свет. Сначала мои глаза не могли сфокусироваться, но постепенно я начал различать светильники и дверь в мою комнату. Я осмотрелся и попытался сфокусироваться на фигуре медсестры Эванс. Я не мог понять, какого она роста, все кажутся высокими, когда лежишь на спине. У нее были короткие светлые волосы и, насколько я мог судить, приятное круглое лицо. Мне показалось, что она улыбается, хотя это было трудно определить.