это убедиться, что на мне, по крайней мере, надеты мои джинсы Levi's и, желательно, рубашка, если мы остановимся или тоже начнем. Итак, приняв эти меры предосторожности, я забрался на койку рядом с ней, и мы почти продолжили с того места, на котором остановились прошлой ночью. Но на этот раз я намеревался показать ей, о чем именно я пытался ей рассказать.
Мы сняли покрывало по нескольким причинам. Во-первых, это облегчило бы вставание с кровати, не путаясь в одеялах в случае чрезвычайной ситуации. Во-вторых, Бренда могла бы тогда легко переодеться и, при необходимости, в спешке накинуть на себя покрывало. Это три, и мне понравилось, что она подумала на этот счет. Мы могли бы видеться друг с другом. И был день, и мы собирались впервые увидеть друг друга обнаженными при полном освещении, в отличие от все еще видимой, но все еще скрывающей темноты предыдущего вечера.
Конечно, видеть ее при дневном свете было еще более волнующе. Я, конечно, получил довольно хорошее представление о ее общей "фигуре", но, конечно, не в том смысле, в каком я видел ее сейчас. И она испытывала то же самое по отношению ко мне. У ее грудей были самые светлые розовые соски, которые я когда-либо видел. Трудно было сказать, где начинались ее соски и где они сливались с остальной плотью ее грудей. Конечно, я видел несколько женских сисек в журналах и даже одну или две кое-где - либо случайно, либо однажды, когда шпионил за сестрой друга. Но за все это время я никогда не видел ничего такого светло-розового или эротичного, как эти. Ее соски тоже были довольно маленькими, но, как я вспомнил, когда играл с ними прошлой ночью, они легко стали твердыми и довольно удлиненными, хотя и тоньше, чем я на самом деле ожидал. Тем не менее, я снова был необъяснимо взволнован тем, что снова буду ласкать их и играть с ними. Пока я это делал, Бренда, конечно же, наклонилась и сразу же начала играть и со мной. Я был уже не таким твердым, как тогда, когда она прикоснулась ко мне в первый раз, но она тоже нашла этот опыт весьма полезным, фактически поглаживая меня и возвращая к тому состоянию, в котором я был у нее прошлой ночью.
«Когда-нибудь...» Она начала очень тихим мягким тоном, и именно так мы и будем разговаривать до конца поездки. «Я хочу увидеть тебя совершенно нежным, а потом наблюдать, как ты становишься твердым с самого начала».
Я рассмеялся. «Я тоже не уверен, что смогу это сделать!»
«Почему нет?»
«Потому что в тот момент, когда я хотя бы подумаю о чем-то подобном или о том, что ты хочешь это сделать, я больше не буду таким мягким. Может быть, не совсем твердым, как я сейчас... но и определенно не совсем мягким.»
И Бренде пришлось рассмеяться над этим. И она тоже снова покраснела. И на этот раз я действительно увидел румянец на ее лице. «Думаю, мне просто придется подкрасться к тебе в ванной или что-то в этом роде, когда ты меньше всего этого ожидаешь».
«Я просто вижу, как ты все время пытаешься сделать это со всеми присутствующими».
«Кто сказал, что у нас не будет времени побыть наедине? Ты никогда не знаешь наверняка. Я думаю, нам просто нужно подождать и посмотреть.»
Тогда мы перешли к очень долгой, расширенной форме прелюдии. Но я хотел это сделать, так как у меня было несколько причин продлить его. По дыханию Бренды, когда оно начало меняться, я понял, что она действительно начала волноваться. И
Мама мыла раму 