и заняла самое незаметное местечко в дальнем углу, чтобы с разрешения режиссера понаблюдать за процессом. Подвижный оператор становился то в одной, то в другой заученной позиции и наводил объектив на пустую кровать, пока режиссер звонким хлопком не объявил начало и не выпроводил посторонних из комнаты. В конце он сопроводил Олесю за дверь легким прикосновением к талии и вышел сам, плотно заперев дверь. Съемка началась, Олеся ждала своего выхода в назначенную минуту и от волнения ее грудь заметно вздымалась. Слишком глубокое дыхание грозило обнажить сосочки раньше времени.
— Да, не волнуйся ты так, - режиссер перешел на шепот, - я скажу, когда тебе входить. Главное, говори реплики непринужденно и в камеру не смотри. Как тебе, кстати, Агата?
— Агата? – Женщина не сумела быстро переключить внимание на новенькую и задумалась. – Нормальная девчонка будто бы, мне кажется, сможет сниматься, формы у нее имеются.
— А мне кажется, - Эдик помедлил и оттянул кашне, - мне кажется, убежит она от нас. Они все так… от недотраха и безденежья приходят начинать карьеру. Думают, что уж лучше сюда, чем на панель идти. А потом все равно сбегают, не выдерживают …
Режиссер приложил ухо к двери, потом резко отпрянул, отворил ее и втолкнул Олесю в комнату. Оператор направил на нее камеру и сделал шаг навстречу. Олеся от неожиданности сглотнула комок, она сделала над собой усилие и произнесла первую реплику:
— Доченька, почему же ты плачешь?
Олеся театрально закрыла ладонью открытый от удивления рот и приблизилась к сидящим на кровати порознь Насте и Антону.
— Мам, мне слишком больно, - плаксиво ответила прима, - у нас ничего не получается в постели, я люблю его, но мой муж слишком грубо это делает.
Олеся присела на край кровати и девушке пришлось слегка согнуть длинные ноги, тогда мамочка пристально посмотрела на крепкий член парня и покачала головой:
— Да-а-а, с таким дрыном надо обращаться очень осторожно, - Олеся специально облизнулась, глядя на стоящий орган своего зятя. – А давайте, я вас научу, как с этим обращаться?
— Да, мамочка, научи нас пожалуйста, - Настя придала голосу мольбу, а Антон безостановочно кивал.
Агата смотрела на разворачивающуюся картину, затаив дыхание, она слегка свела коленки, когда режиссер беззвучно обошел за спиной оператора и занял наблюдательную позицию возле нее. Вдруг Эльдар хлопком остановил съемку и все обернулись на него.
— Ксюха! Ксюха, у тебя есть бигуди?
— Да, есть липучки, - брюнетка тотчас просунула голову через приоткрытую дверь.
— А старые совдеповские есть? – С надеждой спросил режиссер, уцепившись за свою внезапную творческую находку.
Ксюша ничего не ответила, она снисходительно завела глаза под лоб и скрылась, а через пару минут ворвалась в комнату и без особого указания сама начала накручивать Олесе бигуди на сухие волосы. Пришлось повторять постановку с самого начала. Олеся уже не так волновалась, она даже тайком улыбалась Насте, когда произносила уже сказанные реплики повторно. Наконец, дело продвинулось и труппа перешла на более откровенный эпизод.
— Ох, что же мне с вами делать? Не бросать же вас в беде! – Театрально вздохнула Олеся и поднялась с кровати мнимых молодоженов. – Так и быть, зятек, давай, я научу тебя обращаться с женским телом! А ты, дочка, смотри внимательно и запоминай!
С этими словами Олеся расстегнула свой халатик и, передернув плечами, позволила ему соскользнуть на пол. Потом она уперлась обеими коленками в край матраца и заняла свою коронную коленно-локтевую позу.
— Дочь, вот так надо встать, запоминай, и спину выгни посильнее, чтобы таз раскрылся. Зятек, подойди сзади и покажи, как ты
Нефедов и Ермакова 