неизбежного наслаждения. Смазка помогла преодолеть сухость и отзывчивое влагалище уже начало благодарно принимать стимуляцию. Мамочка даже сама вспомнила и при первом же сигнале режиссера вовремя развернулась лицом к стене, оттопырила задницу и продолжила мастурбацию, чтобы аудитория дрочеров могла насладиться разнообразием поз. Однако, как ни старалась Олеся, снова грянул гром:
— Стоп, камера! – Голос режиссера был чересчур холодным. - Нет, это никуда не годится, такие дряблые бедра нельзя показывать в кадре! Нет, нет, нет, эту жопу можно только раком ставить, клянусь. От вида этих дряблостей у любого упадет.
Неприятные слова эхом отражались в стенах ванной, Олеся от обиды сжала губы и не решалась убирать руку от промежности, она пыталась себя успокаивать, списывая все на дурное настроение режиссера и на собственное возрастное несовершенство. Остаться без положенных деньги было для нее куда более страшным наказанием. Только Настя, стоя за спиной режиссера, не прятала своей довольной улыбки.
— Ладно, - режиссер также быстро успокаивался, как и заводился, - продолжаем съемку, время - деньги! Антон, твой выход!
В этом обществе уже никто не удивлялся и принимал поведение босса как обязательную сторону незаурядной творческой личности - босс внезапно впадал в мучительный разлад с собственным решением, а потом вдруг находил ему оправдание и продолжал работу. Эльдар хлопнул ладонями, оператор вжался в угол у двери, чтобы пропустить актера и съемка продолжилась. Олеся рукой двигала расческу, ручка полностью погружалась в канал влагалища, а ершик расчески почти вжимался в половые губки. Дебютантка особенно глубоко погружала ручку, стараясь хоть этим усердием избежать режиссерского гнева.
— Мама? Что ты здесь делаешь? – Раздался наигранно удивленный голос Антона.
Олеся согласно роли развернулась, прикрыла раскрытый рот одной рукой, а во второй держала орудие греха, груди женщины качнулись, а благодарному зрителю представилось все ее голое тело, не прикрытое даже ладонями. Антон взял смартфон и принялся снимать свою мамочку:
— Значит, ты здесь мастурбируешь, пока папа в командировке? Хочешь, я отправлю ему это видео?
— Нет, сынок, - твердость голоса изменила Лесе, - делай, что захочешь, только не говори об этом папе!
— Что я захочу? – Парень нарочито приблизил телефон к промежности мамочки. - Тогда развернись, раздвинь ягодицы и вставь это себе в попку!
Олеся была готова, она помнила последовательность сюжета и слишком охотно, еще до того, как Антон закончил свою реплику, развернулась, наклонилась, уперевшись грудью в кафельную стену, и на камеру развела половинки. Она дрожащими руками приставила свежесмазанный в перерыве кончик расчески в ложбинку между ягодиц и несколько минут безуспешно пыталась придавить его к звездочке ануса. Дырочка от волнения была несговорчивой, а неверная рука не могла точно направить предмет – толстый кончик все время выскальзывал, приятно прикасаясь к вульве. К удивлению, команды режиссера не поступало и Олеся продолжала мучительную манипуляцию до тех пор, пока расческа не преодолела первое сопротивление сфинктера. Наконец, удалось ввести кончик расчески в прямую кишку.
— О, да, мамочка, покажи мне, как ты трахаешь себя в задницу, пока папа в командировке!
Олеся дрожала, ее ноги подкашивались, а затвердевшие соски приятно прижимались к холодному кафелю стены. Рука проталкивала расческу в глубину подготовленного кишечника и в этой позе она была ограждена от чужих взглядов и желания самой посмотреть на камеру.
— Отлично, снято! - Внезапно раздался хлопок режиссера, - я даже придумал название – «Огромная черная игрушка в мамкиной жопе»!
Эльдар позволил Олесе разогнуться, его лицо просветлело:
— Так, следующий эпизод снимаем тут же, - задумчиво режиссер обвел взглядом тесное помещение, - Серега, ты на раковину залазь и сбоку снимай, Леся садится на корточки в ванной и
Деньги в долг 