это лишь настройку на рабочий лад после перенесенной вспышки гнева. Больше всего Олеся боялась ненарочно подвести всю группу и первой вызвать ярость Эльдара, она голой влезла в скользкую от осевшей мыльной пены ванную, открыла краны и начала поливать себя. Струйки теплой воды бежали по плечам и ключицам, сбегали по ее телу. Чтобы не смотреть в камеру, женщина то закрывала от наигранного удовольствия глаза, то направляла взгляд в сторону от Сергея. Увлеченная, она даже пропустила команду режиссера, съемка уже велась почти минуту, наконец, она обратила внимание на жест – Эльдар крутил ладонью в воздухе - и согласно роли развернулась к объективу спиной, не прекращая намыливать свое тело и тут же поливать его из душевого шланга. Она знала, что взгляд бездушной линзы сейчас направлен ниже ее спины, но былая застенчивость больше не посещала ее.
— Стоп! Стоп! – Повторил режиссер и сопроводил команду хлопком ладоней. – Убери камеру!
Режиссер заставил Олесю замереть на месте, а сам присел сзади нее на корточки:
— Ну, что я говорил! Ксюша, твою мать, я же сказал тебе перед съемкой заретушировать родимое пятно!
Оплошность гримерши особенно после проигранного спора нужно было устранять без пререканий. Олеся не решалась шевелиться, она вздрогнула, когда почувствовала, как чужая рука полотенцем обтерла верх ее бедра и кисточка щекотно прикоснулась к нежному участку.
— Она все равно смоется, - обиженно пояснила Ксюша боссу.
— Потом еще нанесем, но сейчас в кадре пятна не должно быть! – Твердо потребовал Эльдар.
После хлопка съемка продолжилась, но Лесе уже трудно было настроиться на прежни лад, ее движения стали принужденными и тяжелыми, каждый подъем руки будто требовал отдельной команды мозга. Она мучала себя, поливая одни и те же места, пока не раздался очередной хлопок.
— Так, достаточно, снимаем второй эпизод, - объявил режиссер, - где наша расческа? Ты ее продезинфицировала?
Ксюша с готовностью кивнула и улыбнулась одними уголками губ, ожидая похвалы за свою догадливость, но режиссер осторожно взял расческу и, не прикасаясь к заранее смазанной ручке, передал ее Олесе. Снова прозвучал сигнал, кровь хлынула по жилам и Олеся приступила к главному, она мимолетно взглянула на камеру, слегка развела ноги и медленно прикоснулась толстым закругленным концом ручки к своей нестриженной вульве. Олеся уже не способна была вспоминать текста, она старалась сделать так, чтобы на экране выглядеть как можно реалистичнее, будто она ублажает себя в одиночестве, а не под взглядами чужих людей. Сначала гладкий кончик расчески прогулялся снаружи ее щели, а потом начал медленное погружение между половых губ, смазка совершенно устранила неприятность от проникновения. Пока возбуждение не наступило, естественные выделения не спешили появляться. Сергей приблизил камеру к самому лобку женщины, но она старалась не поддаваться стеснению, погружая ручку расчески в суховатое пока влагалище. Постепенно движение руки приобрело плавность, с каждым погружением скользкая ручка все глубже проникала внутрь, а оператор отстранился назад, чтобы взять общий план.
— Стоп! – На этот раз искаженное лицо режиссера выдало раздражительность. – Ты можешь не смотреть на камеру, когда суешь эту хуйню в свою пиздень? Сколько тебе можно говорить? Леся, ты меня вообще слушаешь?
Олеся отвела взгляд от кричащего режиссера, она чувствовала себя очень неуютно под взглядами чужих людей и не стыд наготы был тому виной, а ее патологическая неспособность выполнять простые просьбы. Сухая улыбка Насти при этом совсем не добавляла дебютантке уверенности. Та стояла позади всех и молча наблюдала за работой конкурентки. После команды Олеся продолжила свою роль, она растопырила бедра и погружала в себя инородный предмет, стараясь удерживать сознание в ясности от грядущего
Интуитивная проба своих чар 