Элоиза сидела в запертой комнате, держа в руках хрустальный стаканчик с плещущейся янтарной жидкостью. Фредерику было бы лучше отравить ее, размышляла она. Если бы его не потянуло на это грандиозное шоу с часами, Элоиза не сидела бы в его презренном логове все эти десятилетия спустя, чтобы поднять тост за его скорую кончину.
— За твоего отца. Пусть он сгниет на небесах.
— Слышу, слышу. — Томас улыбнулся матери и стукнул своим хрустальным бокалом о ее бокал. — Но, мама, стоит ли тебе пить в твоем состоянии?
Он кивнул, глядя на ее беременный живот, где его ребенок вечно готовился к появлению на свет.
— Ты знаешь, что живые говорят об алкоголе.
Он выгнул одну из своих рыжих бровей, отчего его веснушчатое лицо казалось еще более мальчишеским, чем в его девятнадцать лет. Конечно, ему уже давно было девятнадцать. В нем поселилась бесконечная юность.
Элоиза позволила звукам своего яркого смеха заполнить унылое пространство. Она посмотрела на чучело мертвого медведя и засмеялась еще сильнее. Мать и сын долго смеялись вместе. Победа была не за горами, и вкус ее был так сладок. В конце концов они успокоились.
— Около двадцати двух матерей сделали тот шаг, который мы сделали годы назад. Все они находятся в радиусе нескольких миль отсюда.
— Так много?
Томас улыбнулся, представив удивление и экстаз, которые, должно быть, написаны на лицах всех этих молодых людей. Он хорошо помнил, как мать впервые взяла его в свою постель. Это был зенит его жизни и жизни после смерти. Он завидовал всем тем юношам, у которых это было впервые. Каким бы сладким ни было это яблоко, ничто не сравнится с тем первым укусом.
— Действительно. — Элоиза сделала глоток своего виски. — Мы должны ковать железо, пока горячо. Мы должны вернуть твоего отца в дом.
— Старик запутался. Он заблудился. Что может привести его сюда?
Томасу было искренне любопытно. Его мать так редко делилась своими планами, что, казалось, к нему, наконец-то, стали относиться как к мужчине.
— Любовь была бы поводком, который ведет большинство мужчин. Но только не его. Каждый раз, когда мы с тобой разделяем нашу особую связь, его ярость и ревность становятся безграничными.
Элоиза посмотрела на Томаса. Он был очень похож на своего отца, за исключением цвета лица.
— Наша любовь порождает его ненависть. — Томас сделал паузу. — Это делает его слишком сильным?
— Это придает ему сосредоточенность, но не силу. Наша сила теперь, по крайней мере, равна его силе.
— Пришло ли время для нас с тобой... — Томас с надеждой посмотрел на нее.
— Почти, дорогуша. — Элоиза наклонилась вперед и нежно поцеловала его в щеку. — Сила течет в этот дом и теперь может связать Его и Фредерика. Думаю, осталось всего несколько часов.
~~
Мэдисон дрожала, следуя за Бритни и Дэниелом по дорожке перед домом. Это был важный день. Она просто знала, что собирается лишиться девственности с Дэниелом. Она не представляла, как он войдет в нее, но они собирались сделать это.
Следующий час прошел для трех восемнадцатилетних подростков как вихрь. Дэниел задал вопрос, который Мэдисон едва расслышала. Она ответила "да". Затем он бросил ее под холодный душ. Как же горело ее тело! Мэдисон подумала, что она действительно загорелась. А когда она вышла из ледяной воды, ее тело стало более женственным. Это было самое извращенное из чудес. Он привел ее в комнату Бритни, где она с полным наслаждением скакала на Дэниеле на кровати Бритни, ее голубые волосы метались вверх-вниз. Оргазмы прокатились по ее телу, не похожие на те,
Девственник в поезде.. 
webmaster@3iks.ru