большую, упругую грудь. Она сосала мои соски, делая их такими твердыми, что у меня мелькнула безумная мысль, что я могу порезать ее мягкие губы. Она продолжала лизать и целовать мой живот, пока я не почувствовала ее горячее дыхание на моей текущей, нуждающейся в сексе промежности.
Однако она пропустила это, вместо этого снова подняв мою правую ногу, чтобы проследить линию черного шва чулка до самой лодыжки. Она стянула с меня туфлю и наблюдала за моим лицом, пока сосала пальцы моих ног через прозрачный черный нейлон. Я извивалась и хныкала, когда мои пальцы ног извивались на ее языке. И снова повторилось с левой ногой, хотя, к счастью, на этот раз немного быстрее. Если бы я вскоре не почувствовала язык, палец или член на своей киске, я вполне могла бы умереть от отчаяния!
Ее чудесные губы, пухлые и влажные от темно-красной помады, нашли мою киску. Достаточно было одного поцелуя, и я затряслась на кровати. Она стала лизать быстрее, подвергая мой покалывающий клитор шквалу поцелуев, облизываний и посасываний, которые в считанные мгновения превратили меня в кричащую оргазмическую кашу.
"О Боже, Мэй! Я так сильно хочу тебя!" успела выдохнуть я, когда приливные волны наслаждения стихли и я почувствовала, как мое тело снова погружается в матрас.
"Я всегда хотела тебя", - подтвердила она и отступила назад. Мои глаза распахнулись, а челюсть отвисла, когда я смотрел, как она спускается с кровати и снимает свои трусики. Размер никогда не имел для меня значения, большой, маленький, огромный, все равно. Знал ли парень, как прикоснуться ко мне и заставить меня кричать от этого? Это было главное. Однако член Мэй заставил меня переосмыслить некоторые вещи. Например, определение такого простого слова, как "большой".
Он выпирал из трусиков, когда они сползали вниз по ее ногам, тяжело свисая почти до колен. Он был бледного золотисто-коричневого цвета, с толстой пульсирующей голубоватой жилкой, проходящей по всей длине от толстого основания до бледно-розового кончика. Она подстригла свои собственные волоски, такие бледные, что они были почти белыми, в маленький перевернутый полумесяц, обрамляющий толстое основание ее члена. И какой член! Самый большой мужчина, который у меня когда-либо был, полностью твердый, показался бы ничтожным рядом с ее мясистым и упругим членом футанари. Она вытащила себя из своего бюстье, открыв моему взгляду свои упругие груди. Они были идеальны. Немного меньше моих, но такие упругие. Они возбуждали меня, но, честно говоря, я могла выделить всего несколько секунд, чтобы посмотреть на них. Ее член был гипнотическим!
Она подошла ближе и немного наклонилась, чтобы взять член обеими руками.
Он лежал там, болтаясь над ее ладонями, как гигантский питон прямо из джунглей. Я могла видеть и ее яйца, когда член был в стороне. Клянусь Богом, они были похожи на продолговатые бейсбольные мячи! Мэй говорила мне, что футанари обладают сильным возбуждением, и, глядя на эти двойные шары, такие тяжелые и вздутые, я молча благодарила себя за то, что не забыл принять таблетку тем утром.
"Ты пялишься", - заметила Мэй, со знающей ухмылкой кривя свои пухлые губы.
"Ага", - согласилась я. Отрицать было бесполезно. Она придвинулась еще ближе, держа свой медленно твердеющий член как подношение. Вблизи он был просто безбожным, и мои руки задрожали, когда я с благодарностью взяла его в руки. Я думала, что знаю член. Черт возьми, я считала себя немного экспертом в сфере членов.
Ее член был чем-то совершенно новым, совершенно другим и гораздо более эротичным. Я высоко подняла его и осыпал поцелуями, размазывая ярко-красную помаду по горячей гладкой плоти. Она пахла так сладко
В этой семейке можно хоть обкончаться! (Главы 1 - 6) 