— Да-да, всё осознала, - еле сдерживая своё раздражение ответила Аня.
Даже представить трудно, насколько сильно её бесил главный и насколько сильно она сдерживалась, чтобы всё ему не высказать. С этим у Ани никогда проблем не было. Но, осознавая текущую ситуацию, она старалась более-менее держать себя в руках. Она искренне надеялась и, в какой-то степени, даже была уверена, что ублюдку нужны будут только её извинения. Мол, он захотел её унизить за дерзкое поведение. И, хоть Ане и было неприятно осознавать то, что она и правда перед ним унизилась, она решила его послушаться, чтобы тот быстрее удовлетворился её позором и, наконец, ушел.
— Ну, раз ты всё осознала, то, полагаю, извинения приняты, - сказал главный.
От Ани послышался облегченный вздох, в котором и без слов будто бы звучало её уставшее «ну наконец-то». Понемногу она приподнялась и стала уже вставать с колен, но тут же послышался голос главного:
— Ты куда это встаешь?
Аня посмотрела на него слегка удивлённым взглядом и, притормозив свой подъём, сказала:
— Так ты же сам сказал, что извинения приняты.
— А это здесь причём? Кто тебе вставать разрешил?
У неё внутри всё начинало закипать.
— Что значит «кто разрешил»?, - недовольно спросила Аня.
Аня, испытав явное напряжение, всё же решила не спорить и с силой стукнув коленками по полу, опустилась назад.
— Ну? Вот, довольны?
— Так. А теперь к ноге.
По Ане будто током шандарахнули.
— Что?, - чуть ли ни скрипя зубами, спросила она.
— Я. Сказал. К. Ноге, - отчеканил главный.
— Так, ладно, это переходит уже все границы, - выдыхая и разводя руками говорила Аня, - Давай начистоту. Я понимаю, у вас у всех возраст, гормоны и всё такое. Но существуют определённые рамки и...
Но главный не дал ей договорить:
— Мне повторить?
Аня опять попыталась что-то сказать, но и тут главный её перебил:
— Я спрашиваю: мне повторить? Мне не интересны твои лекции и нравоучения, тупая ты блядь. Я тебе всё уже сказал. Я приказываю — ты выполняешь. Если не выполняешь — отправляешься к червям под землю. Повторять снова не буду.
Главный уже давно говорил без своего шутливого тона. Ещё бы, за столько месяцев с намного более послушной и запуганной мамой, он к такому совсем не привык. И это притом, что даже с ней иногда приходилось повозиться. «Да, Анюшь, покажи ему. Наконец-то. Хоть ты не боишься возражать ему. Продолжай», - с восхищением думал я, хоть и понимал, что силы явно не равны.
Аня сидела и всё таким же озлобленным взглядом смотрела на главного. Правда теперь, помимо злобы, в её глазах виднелось очевидное волнение. Конечно, она осознавала, что все его угрозы не беспочвенны, но это никак не помогало избавиться от чувства унижения перед наглым подростком. А это чувство Аня испытывать уж точно не хотела. К тому же она была не так наивна и прекрасно могла предположить, зачем молодой человек может подзывать к себе на уровень ширинки голую женщину. Подобные мысли она старалась отбрасывать и надеяться на лучшее, но они напрашивались сами собой. Она пыталась в полной мере осознать ситуацию, найти выход или хотя бы компромисс. Но ни одна здравая идея не шла ей в голову. Возможно, это было из-за ощущения бызвыходности положения, которое, несмотря на её активное сопротивление, с каждой минутой давило всё сильнее.
Посидев ещё немного, Аня чуть подала корпус вперёд. Её лицо слегка скривилось, будто от боли и она выставила вперёд правую руку. «Да ну?», - едва успел подумать я, как Аня уже сделала несколько
Шведская семейка 