его изнутри. У Живцова даже в глазах потемнело от столь экстремальных ощущений, поэтому он не смог увидеть, как отреагировала на такую неприветливость Лана. Но по миролюбивому тону девушки смог догадаться, что та совсем не обиделась.
– А я разве спорю? – недоумённо спросила наставница. – Конечно он твой, у меня и в мыслях не было это оспаривать. Просто… понимаешь, какое дело…
Лана замолчала, но продолжения и не требовалось. Маша всё понимала. Более того, агрессивность её стремительно улетучивалась, вытесняясь благодушием и разгорающимся желанием. Девушка, рыкнув, опрокинула парня на спину, хищно нависнув над ним сверху в миссионерской позиции, и с наслаждением сделала первую фрикцию. Попка её плавно приподнялась, вытягивая гудящий от напряжения стержень примерно на половину длины и энергичным толчком задвинула его назад. При этом рот девушки томно приоткрылся от удовольствия, и она принялась повторять столь понравившиеся ей ощущения снова и снова с последовательностью и неутомимостью двигателя внутреннего сгорания, гоняющего поршень в тесном цилиндре.
А перед глазами Живцова вновь полыхала яркая светомузыка. Он едва успел проморгаться, почти восстановив чёткость восприятия, как из глаз его обильно посыпались искры, вспыхивающие под действием пронзающего организм тарана. Они превращались в радужные кольца, которые, расширяясь, закрывали собой весь обзор, затем гасли, но на смену им приходили новые, высекаемые при каждом погружении бура в скважину. В теле парня меж тем неумолимо нарастало блаженство и одновременно с этим усиливалась связь с Машей.
Молодой человек ярко чувствовал её удовольствие и тот азарт, с которым она его брала. Тем не менее, в эмоциональной атмосфере подруги было ещё много чего. К примеру, чётко угадывалась её гордость своим положением, а также искренняя благодарность Лане, которая позволила эту гордость почувствовать. Наставница разговаривала с ней как с равной и тактично просила разрешения присоединиться к сексуальной игре, терпеливо ожидая её решения и ответа, вместо того, чтобы проигнорировать протесты и присоединиться самовольно, а то и нагло отодвинуть хозяйку в сторону, как могла бы поступить любая другая нахальная футка.
Ещё парень уловил в Маше лёгкую зависть и необычное вожделение, не связанное с ним самим, а вернее связанное каким-то косвенным образом. Он не смог последнее чувство идентифицировать, хотя зависть, судя по всему, относилась к здоровенным размерам полового органа наставницы. Впрочем, это было во всех смыслах положительное чувство. Маша завидовала ей по-доброму и позитивно. В том ключе, что, дескать, везёт ей такой дубиной обладать, скорей бы и у меня такая же выросла. Но вот, мол, ты вся крутая из себя, взрослая, но приходится ждать моей милости, так-то, дорогуша!
И одновременно с этим Маше хотелось, чтобы Лана разделила с ней удовольствие, даже очень хотелось. Её ревность, возникшая первоначально, испарилась без следа, и произошло это почти сразу после того, как она съела печать наставницы. Слава подумал было, что поглощённая девушкой энергия как-то повлияла на её разум. Но подсказка, пришедшая от ангела, быстро всё объяснила. Усвоив энергию оппонентки, Маша убедилась, что ту интересует лишь сперма её парня, да возможность перепихнуться, в то время как намерение сделать его своим отсутствовало как класс.
После того, как с ревностью своей девушка покончила, на передний план вышли её скрытые желания. С одной стороны, Маше приятно было вознаградить подругу за чувство собственной важности, которое та позволила ей испытать и которое могло подпитаться ещё больше. Потому что, с другой стороны, появлялась возможность организовать групповушку со взрослой футкой, причём не просто быть с ней на равных, а занимать даже более привилегированное положение, что весьма тешило самолюбие девушки. Была ещё и третья причина, связанная с непонятным пока вожделением,
Дни рождения 