выговаривала лысому Игорьку мама Зоя, сидя на диване в обнимку с Романом.
Сделав несколько снимков, я вновь припал к дырке и застал тот момент, когда бородатый мужик, обхватив мою мать руками за голову, вдалбливал ей член в рот, испытывая оргазм.
Мать замычала, заводила головой, пытаясь вырваться, но потом успокоилась, обхватывая кончающий хуй бригадира каменщиков губами, умело досасывая его.
Довольный Роман отпустил голову моей мамы и пошел к столу. А она тем временем, незаметно для него склонила голову вбок, за спинку дивана и выплюнула сперму изо рта на пол. А после ещё и пальцем почистила рот от остатков спущенки и вытерла губы ладошкой.
Все же моя мать была медсестрой и знала, что сперму чужих мужчин глотать вовсе не обязательно. Да и вредно это для здоровья.
— Ничего, Витальевна научится. Впервый раз, всегда так. Ты себя вспомни. Наверное, так же не умела глотать. - сказал Роман, обнимая мою мать одной рукой за плечи, а другой мял ей тяжёлые, вытянутые, словно дыни, груди с крупными темно-коричневыми сосками на концах.
Сиськи у моей мамаши были обалденные. И я, глядя на то, как чужой мужик лапает мою мать за груди. Сам готов был спрыгнуть с чердака, навалять этому Роману пиздюлей и занять его место на диване с мамой Зоей.
Развратной и красивой медсестрой, строгой и порядочной на работе и дома. И проституткой в свободное время.
— А мне понравилось, как Ольга делала. Я сам виноват, не нужно было ей член глубоко в рот засовывать. - говорил лысый Игорёк, так же, как и его бородатый товарищ, сидя на диване с моей сестрой, обнимал девушку за плечи и лапал рукой её груди.
У Оли сиськи, конечно, не висели, как у матери, а практически стояли колом. Но мне лично больше нравились Зоины сисяры, когда-то вскормившие меня молоком. И сейчас их бесцеремонно мнет и лапает чужой мужик.
А ещё мое внимание привлекли не только груди матери и сестры. Но и их пизды, которые они бесстыдно показывали, сидя на диване с раздвинутыми ногами, не зная, что за ними подсматривают.
У матери половые губы, прикрывавшие вход во влагалище, были темно-розового цвета, большие, похожие на обвислые лепешки. А у Оли губки на письке были нежные, словно лепестки цветка, и имели розовый цвет.
— Давайте, мужики, ещё по пять капель. А потом поебемся. У меня лично всё чешется внутри, и моя ненасытная требует член. - смеясь, сказала мама Зоя, освобождаясь от объятий сидящего на диване Романа и подходя к столу игривой походкой, цокая каблуками по деревянному полу.
Мать шла к столу в туфлях на каблуке, а её пухлая белая жопа так призывно заиграла ягодицами, что у меня, наблюдавшего все это со стороны, чуть не лопнул член от напряга.
Бородатый Роман тут же вскочил с дивана и в два шага догнал мою мать. Обняв её рукой за животик, такой мягкий и нежный, прижался членом к ее жопе. И он у него стал вставать.
— Ой, Рома, как же мне приятно. Обожаю, когда мужчина ко мне сзади пристраивается. - хихикнула мамаша и, не выпуская бутылку водки из рук, потерлась ягодицами об вялый хуй своего бойфренда.
— А у меня попка не хуже, чем у тебя, Зоя. И я тоже люблю, когда мужик членом в неё давит. - Оля встала с дивана и так же, как мать, пошла к столу, игриво виляя попкой, идя на каблуках.
У моей старшей сестры жопа была, конечно, меньше, чем у мамаши, но тоже привлекательно смотрелась. Особенно в сочетании с чёрными капроновыми чулками, соблазнительно сидевшие на её стройных