она, застенчиво глядя на него. «Они слишком полны, и я не могу их разгрузить сама», — продолжала она в отчаянии.
Том Сантини стоял перед обезумевшей дочерью, не зная, что делать. Он сел рядом с ней и взял ее руки в свои. «Милая, пожалуйста, скажи мне, что мне делать, не стесняйся», — он нежно провел рукой по ее волосам, закрывавшим ее лицо. «Я знаю, что я не твоя мать, но позвольте мне помочь вам в любом случае», — заверил он ее. Он чувствовал себя таким бесполезным, зная, что она переживает период, когда помочь может только мать.
Джули было больно, и забота отца утешила ее. Она смотрела на него и чувствовала себя в безопасности в его присутствии. «Папа, — тихо сказала она, — помоги мне. Уильям делал это, когда был рядом». С этими словами она стянула с плеч бретельки ночнушки и расстегнула перед. Ее бюстгальтер для беременных был пропитан ее молоком.
Том посмотрел на свою дочь, когда она расстегивала лифчик. Тогда ее бледные полные груди впервые предстали перед его глазами. Во рту у Тома пересохло, когда его глаза упивались грудями прекрасной формы, а ее соски все еще были очень розовыми и набухшими, как две виноградины. Он мог видеть, что соски были влажными от прожилок белого молока. Он не мог удержаться, так как его пенис начал пульсировать и твердеть.
Джули обхватила ладонями два бугорка распухшей плоти и тихо прошептала: «Помоги мне их опорожнить, папа», — сказала она голосом, который он едва расслышал. «Просто пососи мои соски, пожалуйста», — сказала она ему.
Руки Тома явно дрожали, когда он протянул руку, чтобы отодвинуть руки Джулии, и занял ее место, обхватив сильно налитые груди своими. Он чувствовал их вес и каждый так мягко, он мял их. Струя молока брызнула ему на лицо. Инстинктивно он опустил голову, и его рот искал торчащий сосок. Он чувствовал, как она мгновенно затвердевает, когда его рот обхватывает ее. И он начал сосать, набирая на язык сладкое на вкус молоко дочери и глотая. Он переходил от одного соска к другому, посасывая ее, как ребенок, пока она полностью не опустела. Он соскользнул с кровати, встал на колени на пол, повернул ее, держа за руки, прижимая рот к ее груди.
Джули тоже задыхалась от восхитительного ощущения рта отца, почти восхитительного ее груди. Она глотала воздух, чувствуя, как его язык царапает ее соски. Теперь, когда ее груди освободились от стеснения, она почувствовала, как они становятся твердыми и твердыми, пока он продолжал сосать их. Она медленно оттолкнула его голову, и он отпустил ее.
Отец и дочь посмотрели друг другу в глаза, пытаясь отдышаться.
Первым заговорил Том, неровно: «Ты в порядке, дорогая», — сумел он сказать.
Он встал и встал перед ней, его фигура отбрасывала на нее тень. Ее глаза невольно уловили огромную палатку между его промежностью. Том увидел, как она смотрит, и издал кашляющий звук, повернулся и сел рядом с ней. Оба знали, что что-то никогда не может быть прежним снова. Том поцеловал ее в щеку и вышел из ее комнаты.
Когда Том ушел, Джули некоторое время сидела, тихонько дыша. Она все еще чувствовала покалывание на сосках и знала, что полностью промокла между бедрами. Она закрыла лицо руками, ее тело дрожало, а слезы катились по ее щекам. Она знала, что то, что началось как невинный акт помощи, пересекло невидимую грань кровосмесительной тоски между отцом и дочерью.
Добравшись до своей комнаты, Том тут же разделся и пошел в ванную. Его рука
Барьер 
webmaster@3iks.ru