я возглавлял специальные исследования нашего Научного Центра.
Эти исследования в основном касались реакций биологических объектов на разночастотные и полевые воздействия.
Не так давно, перед нашими с Джиной каникулами, мы в Центре выяснили, что воздействие волнами (с определенной амплитудой и частотой) на мозг живого биологического объекта приводит к эффекту угасания активных волн, генерируемых мозгом подопытного объекта (эффект, основанный на интерференции).
Добиться сколь-нибудь значительных успехов мы так и не смогли, но, записав «спектр» излучения готового к спариванию биоорганизма, и сравнив их с «эталонным» спектром, мы все-таки вычислили тот диапазон частот и амплитуд, который отвечал за спаривание.
И даже сумели вызвать к спариванию обычный организм, занятый в это время поглощением своего корма.
Это в своем роде «открытие» мы еще не запатентовали, поскольку исследования финансировались Пентагоном, но зато успели сделать опытный образец небольшого прибора...
Прибор этот был способен к сканированию мозга биообъекта, определению его состояния «эталон»- и генерированию на мозг этого объект спектра волн, которые гасили естественное излучение в его мозгу, «притормаживая» естественную активность и вызывая потребность к спариванию.
«А не происки ли это сотрудников нашего Центра?..»- последними мыслями мелькало у меня в голове, когда я засыпал.
И снилась мне моя Джина, «агрессивно готовая к спариванию».
* * *
Сутра я ничего не сказал своей супруге- ей итак предстоял тяжелый день, когда ей надо было по своей работе расставить все точки над «i».
Пожелав Джине удачного дня, я нежно поцеловал ее и, не дожидаясь супруги, спустился к своему авто.
Прибыв на кафедру, я первым делом озадачил всех текущей работой и сообщил, чтобы меня сегодня не тревожили зря, что я должен решить срочные вопросы в Научном Центре.
В Центре, находящемся всего в паре кварталов от нашего Университета, я решил в первую очередь просмотреть «Журнал прикладных исследований и практических работ», где надеялся найти хоть малейший намек на утилитарное использование нашего прибора в полевых исследованиях.
Но журнал почему-то отсутствовал на своем прежнем месте.
Попытка установить местонахождение журнала привела к тому, что я узнал, что этот журнал теперь имеет более высокий гриф секретности, чем мой личный допуск.
Это было уже выше моего понимания...
Оказывается парни из Лэнгли, сразу после моего убытия в отпуск, этот журнал и опытный образец построенного нами прибора изъяли, о чем сделали запись во вновь заведенном журнале.
По всем вопросам, связанным с нашими предыдущими исследованиями и разработками, предлагалось обращаться напрямую в ЦРУ (с приложением соответствующего номера телефона). Как-то так...
Я тогда обратился к нашим ребятам, чтобы они меня ввели в курс того, что происходило в Центре в тот период, пока я был в отпуске. И тут всплыло следующее...
Оказывается на следующий же день после моего отъезда в Центр прибыли «серьезные люди» с «большими полномочиями». Эти люди потребовали ускорения процесса тестирования прибора на организме человека, для чего с ними приехали уже готовые к опытам добровольцы.
Прибор на человеке показал себя не настолько ярко и уверенно как на наших предыдущих образцах, но «серьезных людей» полученные результаты вполне устроили. После чего все было опечатано и изъято, а на месте старых журналов появились новые. Так же со всех были взяты их подписи «о неразглашении».
Теперь мне было все более-менее ясно. Оставалось выяснить кое-какие нюансы.
Для этого я набрал номер нашего друга Джоша, трубка которого в этот час оказалась еще доступна:
— Джош, привет старина, это Скотт.
— Да, Скотти, привет, я ждал твоего звонка. Мне уже звонили из Лэнгли- обеспокоились, что ты поднял шумиху вокруг своих опытных образцов, - ответил мне сенатор.
— Оперативно сработали, хоть шумиху я пока еще не поднимал- просто поинтересовался почему наши работы засекретили выше нашего допуска.
Должок 
webmaster@3iks.ru