Из подворотни мы выбрались на улицу и оказались в совершенно незнакомом райончике маленького городка. И вдруг, внимательно оглядевшись вокруг, я увидел свою Джину. И мне тут же сперло все мое дыхание...
Она стояла в своей повязке уже раздетая донага. Ее одежда лежала где-то рядом. Мимо проходили люди: кто-то- равнодушно, кто-то- ее разглядывал и шел дальше. Рядом с ней находился тот детина, который и увел ее «для выгула».
Он, не стесняясь, при всех, пальцами своей левой руки ласкал ее киску, привычно наслаждаясь необычностью ситуации для новенькой клиентки, а правую руку он положил ей на грудь, слегка ее наминая при этом.
Джина тяжело дышала. Она была возбуждена. Она слышала проходивших мимо людей, обрывки их разговоров. Осознавала, что стоит полностью голая (в одной повязке для глаз) и что ею любуется каждый, кто проходит сейчас мимо нее. Чувствовала легкий стыд и упоительное ожидание чего-то не совсем обычного и новизны происходящего. Чувствовала чьи-то руки на своих самых интимных местах. Она не знала, чьи это руки. Носом различала все запахи, чужие, незнакомые. И текла. Текла как настоящая сучка во время своей течки.
Она не могла нарушить своего слова, данного мужу: «Обещаю, что постараюсь красиво исполнить то, что ты мне приготовишь». Не могла и не хотела. Впервые в жизни она участвовала в столь необычном действии. Это ее пугало... и это же разжигало в ней какую-то неизведанную до этого похоть. Она и без секса уже два раза приплыла на волнах этого психологического шока.
Повязка на глазах как бы защищала ее от окружающего мира (по всему ее немалому опыту этот мир не знал ни к кому пощады), делая этот мир для нее как- бы нереальным. И в то же самое время ее ум (а ум у нее всегда был выдающимся, что отмечали все наши знакомые) говорил ей: «Не верь- повязка не защищает, а только мешает видеть все происходящее в истинном свете».
И это все оказалось для Джины такой головоломкой для ее ума и для переполнявших ее чувств и эмоций, что защитная реакция ее организма просто выключила все предохранительные узлы и центры критического мышления. Джина просто превратилась в сгусток своих телесных ощущений. Она плыла в этом океане, отдавшись его течениям:
— «Пусть будет что будет», - думала она, расслабившись и получая удовольствие от того, что ее куда-то вело, ласкало ее уже давно разгоряченное тело, просовывало свои пальцы в самые интимные ее места, дразнило ее и дурманило ее сознание своей новизной и необычностью.
А детина, который контролировал ее свободу, уже доставал свой большой, как и его обладатель, член- и начал его вставлять Джине прямо в киску.
От этого зрелища даже у меня начали подгибаться ноги- но я держался (нельзя профессору падать лицом в грязь, когда рядом находятся его студенты). Дышать правда было при этом очень трудно, а в районе солнечного сплетения у меня встал какой-то сладкий распирающий меня изнутри «туман», который отдавал тяжестью в мошонке и, в конце-концов, он локализовался в виде одеревенения моего перенапряженного члена.
Что чувствовал мой «молчаливый» студент, этого наверное, по уже заведенной ранее традиции, не дано было узнать никому. Но по нему видно было, что он тоже не остался равнодушным к тому, чему ему суждено было стать вольным или невольным свидетелем... Грезу, мечту всего Университета, такую вожделенную всеми мужчинами Джину, о которой каждый мечтал, не смея даже надеяться на реализацию своей мечты, его нынешнюю любовницу, волей случая или промысла божьего, и мужним волеизъявлением ему доставшуюся, сейчас ЕБАЛ совершенно СЛУЧАЙНЫЙ мужчина (причем ебал, выполняя при этом чье-то распоряжение-
В гостях у "Сказки" 
webmaster@3iks.ru