пострадавшие сосочки вцепились металлические прищепки, судя по звуку соединенные цепочкой. Дергая за эту цепочку, Госпожа вызывала у меня резкую, но довольно приятную боль. Однако рывки становились все более резкими, а когда одна из прищепок совалась, я едва не захлебнулся собственным криком. Госпожа же просто вернула прищепку на место и продолжила тянуть цепь, пока одна из прищепок не сорвалась снова. Я сбился со счета того, сколько раз прищепка возвращалась на мое измученное тело.
Когда же Госпоже наскучила эта шалость, она приказала мне лечь на пол, на живот, и изгибаясь от впивающихся в меня веревок, докрасна дерущих мою кожу, я таки смог это сделать. После чего на меня обрушилась череда ударов девятихвостой плетью. Поначалу это было словно бы в бане, когда тебя от души хлещут вениками, но мало-помалу сила ударов возрастала, и вскоре я уже катался по полу, извиваясь и пытаясь спрятать от плети свою задницу, спину и бедра. Получалось у меня плохо и я лишь сильнее натирал свою кожу веревками. В какой-то момент я понял, что из-за кляпа во втору не смогу произнести стоп-слово, отчаянно завыл, но удары Госпожи Зулмат лишь стали ещё яростнее.
Однако в этом бесконечном океане боли мне вдруг стало по настоящему хорошо, и обжигающие удары плети стали казаться невероятно приятными. Все ещё очень болезненными, но приятными, и я даже стал выгибаться им навстречу, постанывая теперь не только от боли, но и от удовольствия. К плети добавились редкие удары прута, от которых у меня внутри все сжималось от страха, но мое впавшее в мазохистский экстаз тело лишь приветствовало эту жгучую боль. Даже не будь у меня во рту кляпа. Я не стал бы произносить стоп-слова в тот момент, и мог бы, наверное, умереть с блаженной улыбкой.
По счастью для меня, Госпожа Зулмат утомилась раньше, и я услышал как она, тяжело дыша, села на диван. Мне, в свою очередь, наверное полагалось что-то предпринять для её удовольствия, но связанный по рукам и ногам, изможденный поркой, я мог лишь лежать на боку и пускать слюни на пол сквозь дырочки в моем кляпе. А потом я услышал звук расстегиваемой молнии. Спустя минуту – ещё раз.
– Хорошая бетка, – услышал я её слова сквозь тяжелое дыхание. – Ползи сюда и получи свою награду. Моя жалкая бетка хочет немного секса?
Каждое движение отдавалось тупой болью по всему телу, но я пополз. Связанный, избитый и униженный, я точно червяк прополз к ней, ничего не видя из-за повязки на глазах и ориентируясь только на звук ее голоса. Когда я добрался, она наклонилась и сняла с меня кляп.
– Спасибо, Госпожа, – вот первое, что я сказал ей. – Спасибо вам большое. Спасибо.
А потом я почувствовал губами и я зыком её бархатную кожу и в тот же миг начал облизывать и целовать обнаженные ноги своей Госпожи, посасывать её маленькие пальчики, лизать стопы её великолепных, удивительно мягких и нежных ног. После нескольких часов в сапогах, а также долгой и физически измотавшей Госпожу порки, её ноги были солеными от пота, но от того лишь нравились мне ещё больше. Это был ЕЁ вкус.
– Вот так, хорошая бетка. Нравится вылизывать мои ноги? Это единственное, на что такое ничтожество как ты может рассчитывать. Это твой секс.
Изредка, пока я извивался у её ног и облизывал её стопы, она издавала тихий стон удовольствия. Я старался запомнить, что я делал в этот момент, какие места и каким образом облизывал, целовал или посасывал, а потом повторял эти действия чаще. Её стоны
PrI.z.RaK 
webmaster@3iks.ru