свой клитор от аппарата, что бы я ни делала я убедилась в этом, я могла ненадолго уменьшить прямой контакт и попытаться затянуть процесс совокупления с машиной. Получение оргазма было неизбежно, но я могла попытаться сдержать его.
В самом начале я старалась как можно дольше не кончать из-за возбужденного страха перед тем, что будет потом. Но я быстро поняла, что это имело абсолютно противоположный эффект: хотя это и отодвигало "страдания" в будущее, это также делало их бесконечно хуже, когда время наступало. Чем дольше я возилась с игрушкой, тем чувствительнее становилась и тем сильнее была агония, когда я наконец кончила, а машина не останавливалась. Даже для такого жадного до сексуального удовлетворения человека, как я, это оказалось слишком, и я больше не могла заставить себя тянуть с этим. Но эта ночь была особенной, и камера вдохновила меня на еще большие усилия. Как наручники и цепи, камера заставила меня превзойти те пределы, о которых я думала. И вот я качнулась назад, застонав, когда моя киска взывала об освобождении, которое я сдерживала и кончила.
Потянувшись назад, я схватилась за наручники на лодыжках, чтобы выгнуть себя в сторону от вибраций. Однако это был маневр с риском для жизни, поскольку он переключил внимание с моего клитора на вращающийся внутри меня фаллоимитатор. Чем дальше я отклонялась назад, тем сильнее он прижимался к моей точке G при каждом вращении, и я задыхалась от этих ощущений. Хотя мой клитор всегда был самым простым способом заставить меня кончить, сексуальная машина показал мне, что это не единственный способ. Я не смогу долго так продержаться, как бы я ни пыталась оттянуть время.
Иногда, клянусь, машина знала, что я делаю, и пыталась помешать мне. Мне и так было нелегко: машина двигалась вперед-назад в волнах вибрации и вращения, когда она вдруг переключилась на полное вращение и полную скорость. Откинувшись назад, член машины начал биться о мою точку G с силой. Я сильно дергалась, вскрикивая от удивления, когда почувствовала, как во мне разгорается оргазм в точке G. Инстинктивно я подалась вперед, уперлась ладонями в мат подо мной, пытаясь ослабить сильное давление.
И, конечно же, в этот момент аппарат начал пульсировать вибрацией клитора с какой-то немыслимой интенсивностью.
Я изо всех сил пыталась сдержаться, но я была всего лишь человеком. Наклонившись вперед, мой клитор полностью прижался к члену машины, а фаллоимитатор на конце машины возбуждал меня изнутри. Я откинула голову назад и закричала, чувствуя, как мои ноги бесполезно трясутся в своих путах, когда меня пронзил мощный оргазм. Выделения из моей киски залили мои бедра; обычно я не любила течь, но сегодня была особенная ночь, и я не могла сдерживаться, даже если бы захотела. Пульсация вибраций заставляла меня скакать от афтершока к афтершоку, пока я беспомощно смотрела на телефон, бесстрастно записывающий, как я постоянно кончаю. Крики перешли в бессвязные стоны, когда чувствительность моего клитора повысилась сверх того, что я могла выдержать, и моя киска дико трепетала вокруг вращающегося фаллоимитатора.
В кои-то веки машина нашла для меня хоть какую-то степень милосердия. Все настройки, казалось, установились в безопасном среднем диапазоне, достаточном для того, чтобы мучить мои чувствительные нервные окончания, но не настолько сильном, чтобы я не могла дышать или думать. Дрожа от интенсивной разрядки и продолжающихся ощущений на моем воспаленном клиторе, я выпрямилась настолько, что начала слабо возиться с замком. Когда я села, мой клитор оказался на машине под новым углом, и я почувствовала еще один толчок афтершока по позвоночнику, несмотря на чрезмерную стимуляцию. Я обнаружила, что
Жизнь спринтера 