жизнь. Речь шла о СЕКСЕ, так что я уверен, тебе бы это не понравилось.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что мне бы это не понравилось, потому что речь шла о сексе? Мне нравится секс.
— Ты уверена в этом? - саркастически спросил Тим.
— Что заставляет тебя думать, что мне не нравится секс? - защищаясь, воскликнула Дженис.
— Потому что ты...
Тим чуть было не назвал жену ханжой, но понял, что это приведет к серьезному спору. По правде говоря, он действительно считал ее ханжой. Она выглядела как пресловутая секс-машина: высокая, великолепной формы, стильные светлые волосы и грудь с сосками, которые, казалось, всегда были твердыми. И все же в спальне она была кем угодно, но только не секс-машиной. Она всего несколько раз занималась с ним оральным сексом, и он редко делал это с ней. Они никогда не говорили об этом. Однажды он заговорил об анальном сексе, и она чуть не сошла с ума, назвав его извращенцем.
— Потому что я ханжа! - почти закричала Дженис.
— Я не собирался этого говорить.
Дженис снова встала, ее лицо покраснело от гнева.
— Значит, я ханжа. Как насчет того раза, когда я хотела надеть платье с глубоким вырезом на твою старую душную рождественскую вечеринку? У тебя чуть не случился тогда инсульт. Потом был тот случай, когда Салли и Билл хотели, чтобы мы посмотрели порнофильм. Я сказала "да", но ты придал этому большое значение. А теперь я ханжа!
— Дело не в платьях или фильмах, - выдавил из себя Тим в отчаянии. - Когда в последний раз ты... ты... ты знаешь... О, неважно...
Теперь уже Дженис кипела от злости.
— Ладно, я все равно не хочу об этом говорить.
Тим начал было возражать, но решил заткнуться. Не было никакого смысла разговаривать, когда они оба были злы. Стена между ними становилась все выше. Он снова поднял газету и попытался отвлечься чтением. Но его разум все равно возвращался к тем запретным мыслям, которые приходили к нему теперь довольно часто. В своих снах он наблюдал за Дженис, лежащей обнаженной на кровати. С ней был мужчина, но это был не он. Они целовались, и он ласкал ее грудь. Возбуждение Тима росло, когда он наблюдал, как незнакомец целует его жену, а затем запускает руку ей под юбку. Она извивалась и вздыхала, опуская бедра вниз, требуя, чтобы он доставил ей удовольствие. Как в тумане, похожем на сон, он наблюдал, как его жена раздвигает ноги, открываясь себя этому незнакомцу.
— Милый, мы можем поговорить?
Тим подскочил, почти испуганный голосом вернувшейся жены.
— Конечно, - сказал он, пытаясь выбросить из головы извращенное видение.
Дженис села на диван рядом с Тимом и положила руку ему на плечо. Некоторое время они сидели молча, собираясь с мыслями. Тим заговорил первым.
— Послушай, Дженис, мне жаль, что я назвал тебя ханжой, - искренне сказал Тим.
Дженис приложила пальцы к губам Тима, чтобы заставить его замолчать.
— Правда причиняет боль. Боюсь, что я была ханжой. Ты же знаешь, что я выросла в религиозной семье, в которой никогда не говорили о сексе. Правда в том, что я бы с удовольствием действительно расслабилась и совершила некоторые из тех диких поступков, о которых я читала в журналах или слышала, как девочки в школе говорили об этом. Я... я.. О черт, - сказала Дженис, ее голос надломился от эмоций. - О Боже, Тим, я все время фантазирую о разных вещах. Я даже... даже мастурбирую во время своих фантазий в последнее время.
Эти слова потрясли Тима. Его первым побуждением было обвинить себя
Уроки английского..... 
webmaster@3iks.ru