Сразу же, как мы вернулись в дом и я закрыл засов, Гейл прижалась ко мне со словами:
— Я хочу тебя. Хочу поскорее почувствовать твой член в своей попке.
— Тебе так нравится развратничать? – поддразнил я ее. – Вошла во вкус за лондонскую поездку?
— Очень! Но только с теми, кому я могу абсолютно доверять. Я хорошо усвоила уроки леди Монтгомери о том, как быть острожной и не создавать риски для своей репутации, создавая хотя бы малейший повод для женских сплетень.
— Ну репутация – это всего лишь устоявшаяся сплетня, - пошутил я.
— Я хочу иметь репутацию жуткой развратницы среди тех, кому доверяю. И репутацию жуткой моралистки среди тех, к кому доверия нет. Чувствую, что жизнь по двойным этическим стандартам добавляет мне новую энергию. Мгновенные переходы леди Монтгомери от высокомерного пуританства к безумствам похоти и обратно меня просто завораживают. Это мое и я так хочу прожить свою жизнь!!!
— И в чем ты особенно хотела бы отличиться как развратница в перерывах между пуританством?
— Я хотела бы принадлежать всеми своими дырочками множеству мужчин, собравшихся вместе, чтобы наслаждаться мною на глазах моего мужа и с одобряющего разрешения моего мужа, - шутливым тоном ответала Гэйл. – Я хочу, чтобы мой муж угощал мною своих близких друзей так же, как они все угощали его своими женами. Я хочу быть членом тайного клуба развратных жен, доступных для друзей своего мужа. Может быть, даже председательствовать в этом клубе.
— Ничего себе, ну у тебя и отвязные желания, сестренка. Неужели уже все так серьезно?
— В каждой доле шутки есть только доля шутки, - хихикнула она.
Я подхватил ее на руки и понес в свою спальню. Но Гейл потребовала, чтобы мы направились в ее комнату.
— Альбом сейчас у меня и я хочу его порассматривать, пока ты будешь трудиться над моей попочкой, - пояснила она. – Чтобы было ощущение, что мы не одни, а среди таких же тайных развратников и развратниц.
— Тебе так нравится секс в группе? – усмехнулся я, целуя ее за ушком.
— Точнее сказать, в группе из мужчин и женщин. Когда есть выбор и членов, и кисок – меня это больше заводит. И чтобы из мужчин обязательно был тот, ради удовольствия которого я развратничаю. Один член из всех должен быть для меня особенным и самым дорогим.
— Ты про сэра Питера?
— Все может быть, - улыбнулась Гэйл, расстегивая на себе платье, - помоги мне. И не торопись вставлять свой член. Я хочу тебе сначала кое-что показать. То, что помогает подготовить заднюю дырочку для удовольствия проникновения в нее мужчины.
— Та самая пробка для тренировки мышц? – восхитился я.
— Да. Я почти все время теперь ношу пробку. На самый большой размер хочу перейти с завтрашнего утра, чтобы успеть подготовиться к приезду сэра Джона, - небрежным тоном сказала Гэйл, освобождаясь от панталон, - потому что я не хочу отказывать сэру Джону в его излюбленном извращении только лишь из-за размера его мужского достоинства.
Оставшись совсем голой, Гейл повернулась ко мне, прикрывая лобок ладонью правой руки. Когда она отняла руку, я увидел, что волосики на лобке подстрижены в форме буквы V.
— Бог мой, - воскликнул я. - Я даже не представлял, что такое возможно! Очень эротично смотрится…
— Сэр Питер рассказывал, что во Франции времен Людовика XV бритье волос в интимных местах у придворных дам было требованием моды на «женщин-девочек», якобы настолько юных, что у них даже волосы на лобке еще не выросли. Это делалось для того, чтобы у любовников создавалась
Шмулик 
webmaster@3iks.ru