— Андрюх, это ведь тёлка твоя, я же вижу... Вы пара, реально... Она пиздец, как хороша... Я в шоке. Ты где нашёл её?
— Ты прав. Она моя. Но..., не поверишь, она вольная птичка. Я люблю её охуеть как! Ты, просто ничего о ней не знаешь... Наши с тобой подвиги в Афгане, это хуйня, по сравнению с тем, что умеет и делала эта девочка. Но старый волк, нутром чувствуешь её содержание. А я вот без неё не могу. И в клетку загнать не хочу, и без неё не могу. Бес, блять, в ребро, Олежек!
— Ну ты всегда отличался лояльностью к своим тёлкам! Её не пиздишь? Ты ведь любил раньше приложиться!
— Её нет... Слишком дорога. И она не те, что были. Говорю же, ты нихуя про неё не знаешь! Она Кобра, убьёт и глазом не моргнёт. Холодная убийца, с душой девушки. На ней столько висит, что нам с тобой, у которых руки по локоть в крови, ещё далеко до неё.
— Полагаю, твоя воспитанница?!
— Да ты наливай! Ну моя, а что?! Ты ж знаешь, травоядных не люблю. Люблю хищниц.
— Да, знаю-знаю!
— А ты-то как? Мож помочь надо, бабла мож подогнать? Ты-то как?
— Мне-то ничего не надо, Катька с мужем ипотеку взяли, а помочь не могу. Много ль на бычках да на поросятах заработаешь?!
— Ну, Катька-то твоя красавица, признаюсь, тож слабость моя. Красивая у тебя девка, своенравная!
— Да, она такая, но это по-молодости!
— Если задыхаться будет, пусть звонит. Ты ж друг мне, да и она не чужая. Лидка твоя как?
— да вот в город поехала вчера, дочь навестить, с внуком помочь. Молодой семье нелегко. Должна утром вернуться. Часто туда мотается. Но, хозяйство не бросишь, да и не хотим мы никуда.
— слушай, а банька у реки колхозная стоит?
— да фундамент от неё один остался, блять, когда вертеп в стране начался. Разобрали на кирпичи.
— место красивое
— Поможешь участок взять и дом поставить? Хочу сюда ездить. Тянет, хоть убей!
— А она поедет?
— Меня это не особо ебёт. Я сам хочу в эти места. Но ты прав. Она единственная баба, которая с удовольствием по моим местам поехала. У остальных то голова, то гимор, то дети, то ещё какая хуйня или хворь приключались. А Оксанка единственная, которая сама напросилась. Говорит отвези меня к снегу, к природе. Реальная кошка... Давай, наливай!
— Моя-то Лидка, она ж моложе меня на 15 лет, так часто про тебя спрашивает. Люб ты ей, Андрюха! Ни про кого не спрашивает, а за тебя нет-нет, а спросит.
— Хорошая она у тебя баба! Верная и любит тебя. Это счастье, Олег. Моя бывшая жена, в последнее время, и в любовь играть перестала. Только секс и деньги!
— Может просто плохо ты её понимаешь? А почему бывшая?
— Расстались мы с ней.
— Вон оно как! По-хорошему, или как?
Андрей пристально поглядел в глаза Олегу, от чего тот осёкся, только сказав:
— Ты извини, давай ещё по рюмашке. Ой бля, времени-то уже два часа ночи! Ты Оксанку-то с баньки забери, да спать пора! Когда поедешь?
— Утром, Лидку твою увижу, давно не виделись, и уедем.
— А, ну давай!
Андрей пошел, покачиваясь в баню, прихватив одеяло. Оксана лежала на боку, в тёплой парилке, и мирно спала, посапывая. Он любя взял её, положив и завернув в одеяло, понёс в дом. Она растянулась на диване, не открывая глаз, улыбаясь и нежась, выгнулась в спине, как кошка, потянувшись, и вытянув руки к Андрею, обняв его, легла головкой
кукловод. Сентябрь и яблоки. часть 4 