Они сидели за столом на лавке из тёсанной доски, пили ароматный чай с травами, Андрей черпал малиновое варенье ложкой, отдыхая после вождения по зимним дорогам. Оксана наблюдала за ним, за его движениями, за тем как он ел, за его руками, сильными, грубыми, с длинными толстыми пальцами.
— Андрюш, ты трудился здесь? Валил лес с мужиками?
— Да, Малыш, а что? Ломовая работа. Тут морозы бывают за минус 30, снегу в лесу по пояс. Работа не из лёгких. Когда молодёжь стонет по пустякам, думаю дать бы вам Дружбу-2, пила, блять, такая, да зимой в этот лес...
— А я тебя люблю таким. Теперь я поняла откуда в тебе то, что я так люблю... Хочу чтоб ты меня распял на этом диванчике, душевно, как ты умеешь. В баньку сходим, и доломаем этот раритет. Ножки хлипкие у него. Олег нас простит, надеюсь, - Оксана тёрлась об Андрея, как кошка, мурлыча, не скрывая желания и намерения отдаться прямо сейчас.
— Нахуй ждать баню, хочу прямо сейчас! – рыкнул Андрей
Он сгрёб в охапку Оксану, бросив её на диван, закрыв за собой дверь в комнату, навалился на неё, срывая с её тела свитер, жадно целуя оголившуюся девичью грудь, до кровавых пятен. Сжимая пальцами её руки на предплечьях, оставляя синяки, массируя набухшую от желания грудь девушки, нетерпеливо скинул свои джинсы, сняв одним рывком её мягкие спортивные штаны. Увидев белые трусики, обтягивающие её красивые бёдра, озверел от желания, задрав её ноги, закинув на свои плечи, сдвинув трусишки вошёл в неё без подготовки, до самой матки, входя с силой, растягивая её связки меж ног, жадно закусывая девичьи губы, наслаждаясь её криком...
На дворе шёл редкий снежок, оттепель средь суровой зимы. Во влажном воздухе дым из трубы бани стелился над землёй, наполняя своим ароматом горевших берёзовых поленьев чистый деревенский воздух. Баньки свои лесники строили добротно, благо леса много и валили сами. Парилка просторная, с каменкой, комната отдыха, душевая. Запах дерева, неповторимая аура. Вагин с удовольствием топил баньку для старого друга, с которым они вместе кашу ели в Афгане, в горы, в рейды против моджахедов ходили, рискуя жизнями. Боевых товарищей провожали в последний путь, вместе выходили из афганских гор, проходя мимо остовов сгоревшей техники брошенной вдоль горных дорог, уходя с болью в сердце за погибших ребят, понимая, что никому они на своей Родине не нужны, и что предали их свои, и не где-то, а в Кремле, какой-то комбайнёр, который сука и пороху не нюхал, и солдатские портянки никогда не мотал. Выходили они вместе, с ожесточённым сердцем, с желваками ходящими под щетинистой, бронзовой кожей от афганского солнца и ветров. Когда обезлюдела и умерла родная деревня Андрея, принял Олег старого боевого друга в свою бригаду в, леспромхоз, дав работу, оказав поддержку. Но предатели Родины и сюда пришли, через развал страны, убив лесозаготовительный колхоз, окунув людей в нищету и беспробудное пьянство. Кто послабее, умер от палёнки и самогона, кто покрепче, продолжали существовать, еле-еле сводя концы с концами. Потом потянулись «лесники» на заработки, в составе диких строительных бригад, некоторые подались в братву, единицы смогли выбраться, организовав свой бизнес. Олег вернулся в деревню, занялся натуральным хозяйством, держал скотину, косил сено, кое- как продолжая держаться на плаву. Выучил младшую дочь, превратившуюся в голубоглазую красавицу. Андрей помог с поступлением её в питерский ВУЗ, нашёл приличную общагу, ну и присматривал, помогал дочери друга деньгами, пока не закончила она институт, пока не устроила свою жизнь, выйдя замуж.
Наташкины заметки. Встреча четвёртая. 