деревни, в тупик, транспорта почти в деревне нет, видно, что нет разъездов для встречек, нет людей и нет почти следов. Из редких изб идёт дымок из труб. Андрей заехал к дому Олега Вагина, знатного пропойцы, с совершенно потрясными голубыми глазами, светловолосого, почти блондина. Хозяин вышел к остановившейся у калитки машине. Увидев Андрея, искренне обрадовался. Они обнялись, как обнимаются настоящие друзья, дружба которых проверена временем, делами, водкой и женщинами. Посмотрев на Оксану, с нескрываемым интересом, тихо спросил Андрея:
— Дочь? Жена?
Андрей смутился, зная, что деревенские не понимают понятий boyfriend, а захотят услышать по русски, ответил:
— Женщина моя. Живём вместе...
Олег посмотрел ещё раз на Оксану, спросил Андрея:
— баньку вам растопить, с дороги-то?! Водочки накатим, попаришься. В Питере то баньки точно нет. А она хороша... Звать-то как?
— Оксана. Она хорошо понимает на нашем, мужском языке. Правильное воспитание. Простое общение любит.
Вагин достал беломорину, чиркнув спичкой, прикурил, пригласил гостей в дом, поставив чайник и достав из холодильника колбасу и литровую бутылку водки. Изба была хорошо протоплена, и Оксана вдруг ощутила желание завалиться под одеяло у печи, под потрескивание дров, всполохи пламени в едва прикрытой створке печи. И ей стало безумно хорошо и спокойно от этого неказистого быта, от мужиков с бутылкой, от искренней радости в их глазах от встречи, от долговязой фигуры Олега, подбрасывающего дрова в печь, от выцветших фотографий чужой родни в рамке на стене у помутневшего от времени зеркала, явно из деревенских, от старомодных штор прикрывающих оконца в избе. Хозяин предложил гостям поспать с дороги, разложив видавший виды диван, накинув на него плед и большое, тяжёлое одеяло.
— Мои уехали с утра, в город, через пару дней вернутся. Располагайтесь, а я пойду баньку растоплю, парилочку вам организую. Веники берёзовые есть, отдыхайте, чай и конфеты на столе, бутеры делайте. Колбаса ароматная, жена из кабанчика на охоте добытого, набивала. Я добре её в коптильне выдержал, вкусная получилась. После баньки водочки и выпьем! Вы, Оксана, водку пьёте?
— Конечно, ещё как, при таком раскладе! Очень в тему!
Оксана стояла босиком за спиной Андрея, обнимая его за плечи. Он стоял у стола, резал колбасу, делал бутерброды. Она чувствовала его плечи, как ходят от движений мышцы под их бугорками, водя носиком по его шее, принюхиваясь, с наслаждением вдыхая запах его тела, шаловливо проникла пальчиками в его шевелюру на затылке, зная, что ему нравятся её ласки, понимая, что он читает её желание, и совсем скоро его спираль раскрутится, и он трахнет её душевно, со звериным желанием, под потрескивание печи, на этом скрипучем диване, задрав её свитер, под которым её голое тело, страстно желающее его, стянет с неё мягкие спортивные штаны, сорвёт трусики и войдёт в неё своим болтом, о котором она мечтала всю поездку, пока они выписывали кренделя по здешним лесам. Она ждала, наблюдая за Андреем из-под ресниц всю дорогу, сворачиваясь калачиком, как кошка на переднем сидении, иногда выгибаясь, едва преодолевая желание расстегнуть на ходу его штаны.
— Боже, как с ним спокойно... Охуительная у него простота во всём: в движениях, во взгляде, в мыслях, в желаниях... Животное. Моё животное... А место то ка-а-акое! Затерянный мир. Никто не найдёт, никто не побеспокоит, среди заснеженных лесов, у реки текущей подо льдом, у печи со всполохами от языков пламени, играющими на стенах. Сказка какая-то! Нахуй эти страны жаркие, когда есть такое! И детишки наши тут бегать будут с розовыми щеками, горящими глазами..., в снегу, катаясь с горок... Только б не ушёл он от меня от обиды.
Потенциал (27-29 главы) 