член распух, казалось, так, как раньше не набухал никогда. Впившаяся в него плотная ткань джинсов при каждом шаге причиняла уже не просто неудобство, а настоящую боль. И с желанием поскорее её прекратить, сняв всё лишнее, мог сравнится только страх перед тем, что оно вот-вот начнёт исполняться. Добрая улыбка шедшей впереди старосты тем временем стала какой-то странной, не то ироничной, не то хищнической. Вторая девочка шла справа от него, так близко, что он, даже через зимнюю одежду, мог чувствовать тепло её тела. Но взглянуть ей в лицо парень не решался. Однако по медленным робким шагам, по прерывистому дыханию, по очень тихому звуку от маленькой ручки в вязаной перчатке, как-то судорожно хватавшейся за перила, можно было понять, что в её душе теперь творится то же самое.
Поднявшись, приведшая их сокурсница позвонила по бывшему на двери домофону с единственной кнопкой. Поговорив по нему немного, она, с трудом сдвинув дверь (ей следовало бы помочь, но одурманенный недобрыми (или, наоборот, самыми сладостными) предчувствиями мозг юноши понял это слишком поздно), впустила товарищей в небольшую выложенную кафелем комнату без окон. Здесь, помимо входной были ещё две двери. Почти напротив была узенькая, должно быть, недавно поставленная, сделанная из белого пластика. Оттуда шёл пар и доносился звук текущей воды. Другая, в левой от входа стене, была деревянной, выкрашенной облупившейся белой краской. Рядом с ней был стол, похожий на ученический. За ним сидела полная блондинка (скорее всего, крашеная), бывшая, казалось, немногим старше вошедших. Эта девушка была одета в джинсы и серый свитер, обтягивавший большие, даже для таких габаритов, груди. Поверх них был наброшен белый халат.
– Ты ведь у нас реферер, – вместо приветствия обратилась она к старосте, – или я что-то путаю?
– Да, госпожа, – ответила та тоном, которого сокурсники от неё никогда не слышали.
– Тогда раздень и пусть по одному походят. Что мне тебя, всему учить, что-ли?
– Да. – До трусов раздевайтесь. Документы и ценные вещи сначала отдадите, – она кивнула на девушку за столом. – Вещи вот сюда. – Будто опасаясь, что ей не поверят, староста скинула куртку, положив её в одну из стоявших на полу серых коробок. Затем она быстро расстегнула джинсы, продемонстрировав часть удлиненных белых трусиков, украшенных цветочками из бисера.
– На старшую не пялимся. Быстрее, – прозвучало со стороны стола.
Не заставляя просить себя ещё раз, парень быстро стянул с себя почти всю одежду и, оставшись в одних светлых "семейниках", положил на стол связку клоючей, бумажник и чёрную папку.
– Направо. Лицом к стене. Руки на красные круги.
Повиновавшись, он подошёл к стене справа от стола, положив ладони на два обведённых красной краской кружка. Вскоре ещё правее послышалось прерывистое дыхание. Повернув голову, он увидел Данару. Её длинные рыжие волосы спадали на фарфоровое личико, закрывая тонкую шейку и остренькие плечики. Маленькие грудки с остренькими розовыми сосочками, лихорадочно вздымались, всё ещё сохраняя след от маленького, почти кукольного бюстгальтера. Плоский животик подчёркивался линией синих кружевных трусиков. Маленькие, как у ребёнка, ножки, переступали на холодном полу. Слева полностью голая староста с волосами, собранными в тугой узел, будто нарочно выпячивая грудь, словно отлитую заодно с другими частями сочного смуглого тела, говорила с сотрудницей, перебирая документы подопечных.
Спустя несколько минут или, может, несколько часов, от этой причудливой смеси страха, стыда и небывалого доселе возбуждения он быстро потерял счёт времени, юная обнажённая реферер, видимо, закончив с формальностями повела ребят за деревянную дверь. Здесь оказалась узкая, но длинная комната, также выложенная кафелем. В отличие от коридора здесь было окно
Поездка в Турцию-2 
webmaster@3iks.ru