суше. Это использование ее времени было неудачным, потому что означало, что Барбара все еще... скажем так, блуждала в потемках, когда открылась входная дверь.
Она прищурилась на силуэт фигуры, остановившейся там, явно наблюдая за ней, и не знала, что сказать... поэтому сказала просто:
– Как дела у шлюхи? Надеюсь, ты воспользовался защитой. Иначе, по сути, только что перетрахал половину чуваков в своей... – Она зажала губы. Слишком поздно.
– Потому что ты зашла в аптеку по пути в рай с леопардовым принтом?
Было странно получить холодную правду от туманного сгустка тени, но это была правда, и Барбара никак не отреагировала, кроме как прижала колени, обтянутые пижамой, к груди и прижалась к ним лбом. Спрятавшись так, она могла лишь слушать, как ее муж шаркает ногами, выражая свое разочарование без слов.
– Ты злишься, – наконец заговорил он спустя вечность, и когда она подняла голову, навис над ней. – Злишься.
– Я... это... – А чего он ожидал? Что он хотел, чтобы она сказала?
– Злишься? И это все? Твой муж, человек, которому ты неоднократно говорила, что дорожишь им и любишь, только что несколько часов занимался сексом с женщиной, которую ты терпеть не можешь... и ты лишь злишься. Ты... ты просто...
Барбра увидела, как жизненная сила покинула Бена, прежде чем он повернулся на пятках и пошел в обратном направлении.
– До утра меня не жди.
На этот раз дверь захлопнулась без неловкого возгласа с ее стороны. В другой жизни это могло бы что-то и значить.
***
Утреннее возвращение Бена домой напоминало первый акт сценической постановки. Сначала он поприветствовал семью, сидящую за завтраком. Ему каким-то образом удалось понять ложь, которую Барб сказала их дочерям, а затем убедила их, что он отсутствовал всю ночь по поручению, даже намекая – сквозь желчь в горле – что это как-то связано с благотворительной деятельностью его жены.
Ему было плохо, и не только из-за милосердного обмана. Часы, проведенные в общении с Денди Кэнди, были... ну, одними из тех, о которых не стоит забывать. В этом, собственно, и был смысл: выкинуть все из головы и как можно надольше забыть о своей поганой жизни, но это также не оставляло места для планирования того, что сказать детям, о которых он, к стыду своему, забыл на фоне собственной душевной боли. Поэтому, получив легкий способ уклониться от пули, он воспользовался им и присоединился ко лжи Барб.
И да, ему было плохо, потому что он знал, что воспользовался невинностью своих дочерей. Их счастливыми, доверчивыми натурами, воспитанными матерью, которая была феноменальной... пока, очевидно, не забыла.
– Девочки, вы опоздаете на автобус, – улыбнулся своим сокровищам Бен, когда те одновременно обняли его на прощание, передали то же самое своей маме, а затем, хихикая, вышли за дверь. Он долго смотрел в ту сторону, куда они ушли. Очень долго. Достаточно, чтобы то, что он делал, стало слишком очевидным.
– Бен... мы должны это сделать. – Он услышал, как из-за стола для завтрака встала Барбара. – Я не сержусь и не собираюсь кричать. Не буду, клянусь. Я сейчас иду в гостиную. Пожалуйста, посиди со мной.
Хотя это было мелочным, он подождал, пока не убедился, что она скрылась из виду, прежде чем повернуться. После минутного колебания он, наконец, последовал за ней и вернулся в сердце их дома, где его дорогая жена почти половины его жизни ждала в своем кресле, повернув то лицом к его любимому креслу. Она молча смотрела на него через плечо, с умоляющими глазами, так громко, что они вполне могли быть и кричащими.
Люба под Макаром (Части 1 - 8) 
webmaster@3iks.ru