что ты мне верен, а ты целуешь обувь другой женщины. Я оскорблена. Пожалуй, я тоже тебя высеку. Строго. В ближайшую субботу.
А теперь ступай к себе домой и подумай о своем поведении.
До начала занятий в институте оставалось еще две недели. Ирина мне не звонила и к себе не вызывала, а приходить без приглашения было бы наглостью с моей стороны после того, что Ира узнала о моём проступке. Я переживал, страдал и думал о том, как загладить свою вину.
В субботу я пришел с большим букетом роз и со связкой длинных и крепких розог, потолще чем те которыми обычно секла меня Елена Викторовна.
— Вот Ирочка, я очень виноват и прошу меня после порки простить, —сказал я, стоя перед девушкой на коленях.
— Хорошо. Проходи в комнату и ложись на лавку.
Я прошел. Посреди комнаты стояла широкая скамья, как раз по моему росту.
— Брат мамин по её просьбе сделал. Будет теперь тебя на чем сечь.
Я приспустил штаны, обнажая ягодицы и улегся на лавку.
— И высеку. А то за время моего отсутствия совсем от рук отбился.
Моя попа в предвкушении. Беззащитные обнаженные ягодицы расслаблены. Так лучше всего принимать первый удар, а уж потом сжимать булки от боли.
Боль же будет почти нестерпима. Но я понимаю, что так надо. Иначе экзекуция превратится в пошлую игру и потеряет смысл – привести раба к полному повиновению тому, кто сечет, то есть к безусловной покорности Госпоже.
А я очень хочу быть покорным Ирине. Чувствовать и осознавать себя не придуманным, а реальным её рабом. Таким который и правда трепещет при одном лишь строгом взгляде свой Госпожи.
Розга со свистом рассекла воздух и впилась в мои ягодицы. У меня от боли перехватило дыхание. Неужели такая стройная, можно сказать хрупкая девушка может так больно сечь?! Да может! И еще как может! Ирочка сразу вошла во вкус порки. Пожалуй, любую девушку возбудит власть над беззащитной, покорной попой распластанного перед ней парня. Преподать этой попе урок! Пусть почувствует всю силу женского превосходства! Сечь! Сечь сильнее!
Я извивался на лавке как уж. Сжимал и разжимал ягодицы. Слезы текли градом. Я умолял, просил простить, пощадить. Но Ира была неумолима.
Сотню розог всыпала мне строгая девушка. Потом поставила на лавку ногу, прямо перед моим лицом.
— Целуй. Благодари.
Я дотронулся губами до её пальчиков. Искренне поблагодарил. И за порку и за возможность касаться поцелуем её ноги. Ведь это очень важно для мужчины обожающего Женщину целовать её ногу.
— Падаю до ног прекрасной пани! – говорит во мне польская кровь.
Как было бы, наверное, замечательно если бы мужчины признавали власть женщин над собой и целовали им ноги, как зримый символ этого признания.
Мужчина, который целует ногу женщине никогда её не предаст. Даже если сама женщина ему не верна... Так мне думалось в тот момент на лавке.
— Вставай поротый раб! Сделаешь мне куннилингус, а то я вся прям возбудилась при виде твоей исхлёстанной попы, - Ира прыгнула в кресло и раздвинула ноги.
— Штаны не натягивай. Я хочу видеть твои ягодицы в красных рубцах. Хорошая работа получилась. Буду ей любоваться.
И вот я снова лижу Ире. А она рассказывает мне о том, что на юге внутри нее побывал член пляжного африканца, который фотографируется с отдыхающими в виде дикаря с копьем. Копьё что у него между ног оказалось здоровенным. Это от этого инструмента Ирочка орала благим матом и решила, что по возвращении домой снимет негра-студента у нас в институте, уж очень ей
Ступени возмужания. От автора. 
webmaster@3iks.ru