коленях не менее получаса. Но я редко её огорчал. Старался выполнять её приказы и распоряжения как можно лучше. Однажды она наградила меня своим старым порванным чулком, и я носил его во внутреннем кармане, поближе к сердцу.
Мама Ирины догадывалась о наших неординарных отношениях. Однажды, когда я пришел к Ире, дверь мне вдруг открыла ее мама, она улыбнулась, и в ответ на моё «здравствуйте» подала руку для поцелуя.
— Дочке целуешь ножки, ну, а маме хотя бы руку, кавалер.
Я обомлел, но склонил голову и коснулся губами её пальцев.
— Больше можешь не стесняться при мне быть галантным с Ирочкой. Если уж ты такой влюблённый...
Конечно же я был безумно влюблён в Ирину, но она не позволяла мне никаких проявлений чувств кроме обожания и поклонения. О том, чтобы обнять её или поцеловать в губы не могло быть и речи. Мне разрешалось касаться губами только её рук и ног. Но я был доволен и этим.
В подчинение у Ирины я находился весь первый курс. С моей помощью она прекрасно сдала сессию и собралась на юг. Без меня. Вечером перед отъездом она разрешила мне напоследок поцеловать ей ноги, и на память подарила свои старые босоножки...
— Вот, будешь их целовать и вспоминать меня, пока я там развлекаюсь у моря. .. - сказала она и лукаво улыбнулась.
Ирина приказала мне продолжить заниматься домашними делами в их с мамой квартире, пока она на юге. Теперь я выполнял поручения Елены Викторовны.
Ходил за продуктами, убирался, пылесосил, выносил мусор. Практически каждый день я должен был заходить и что-то делать.
Как-то так само собой повелось, что при встрече и прощании я целовал Елене Викторовне руку. При этом она опускала её так низко, что мне приходилось сгибаться чуть ли не пополам. В конце концов я решил, чтобы не гнуть спину и замирать в неловкой позе, просто вставать перед женщиной на одно колено. Низко опущенная рука Елены Викторовны оказывалась прямо у моего лица и в таком положении целовать ей руку было проще. Когда я проделал это в первый раз Елена Викторовна улыбнулась и сказала:
— Молодец! Догадался как поступать, чтобы не гнуться вопросительным знаком. Так ведь гораздо удобнее?
— Да, Елена Викторовна.
— Вот только на одно колено встают кавалеры перед своими дамами, а ты же не мой кавалер. Ты мне в сыновья годишься. Твой статус — это скорее мой мальчик-слуга. Так что вставай-ка ты на оба колена и не смущайся.
Я и не смущался. Преклоняться перед красивой женщиной мне было в удовольствие. Я с чувством целовал ей руку, а мечтал целовать ногу.
Но Елена Викторовна еще не настолько вошла в роль моей хозяйки, что мне приходилось довольствоваться её туфельками. В мои обязанности входило протирать их от летней пыли, после чего я обязательно их целовал.
Особенно мне нравилось целовать белые босоножки Елены Викторовны там, где остались следы её пальчиков и пятки.
Однажды за этим занятием меня и застала Елена Викторовна.
— Ты что делаешь? – возмутилась она.
— Я протирал ваши босоножки...
— Протирал?! Ты целовал их! Я видела!
— Простите... целовал...
— Без разрешения!
— Простите я не знал...
— Не знал! Украдкой. Как вор!
— Елена Викторовна, я же не украл ничего, я только...
— Нет, ты именно, что украл. Поцеловать женскую туфельку это награда для такого как ты. А я тебя этим не награждала. Значит ты взял без спроса. Получается украл. Тебя пороли в детстве?
— Нет...
— Плохо. Придется тебе познакомиться с розгой теперь.
— Вы собираетесь меня пороть?
— А ты как думал? Провинился – получи наказание. Ступай в парк и нарежь там длинных гибких
Мой первый раз 
webmaster@3iks.ru