Я долго затягивался гвоздичной сигаретой, последней из вредных привычек, которые я себе позволял. Ну, кроме моего чувства моды, которое теперь в основном ограничивалось ношением тяжелых ботинок с офисной повседневной одеждой. И то, и другое – пережитки моего готического периода, веселой фазы моей жизни во время учебы в колледже и в начале взрослой жизни. Мне нравилась музыка и эстетика, особенно в одежде девушек, но я никогда не получал настоящего удовольствия от ангста, особенно после того как сошелся с Элли.
Я встретил Элли в плохое время в ее жизни. Ну, особенно плохое время в ее жизни. У нее была длинная полоса невезения, начавшаяся еще до ее рождения. Ее мать, Глория, была наркоманкой, жестокой, когда она была рядом, но в основном она отсутствовала. Вместо нее ее воспитывал отец, Дон, школьный учитель английского языка. Глория заманила Дона в ловушку. Он работал над своей магистерской диссертацией по лингвистике, когда имел несчастье быть привлеченным ее красивым лицом и диким характером. Она забеременела Элли, и Дон решил поступить правильно. Это стоило ему почти всего: многообещающей карьеры, шанса на верную жену, здоровья и самоуважения. Единственное, что он приобрел, – это Элли, что он считал более чем справедливым обменом.
– Когда ты перестанешь курить эти штуки? Я не хочу, чтобы у тебя был рак легких, детка, – услышал я ее приятный голос позади себя на балконе. Курить внутри мне не разрешалось.
– Ты заставила меня бросить пить и курить травку. Ты уже достаточно улучшила мою продолжительность жизни, Эль. – Я затушил сигарету и повернулся к ней.
– Подай на меня в суд. Я жадная. Хочу прожить с тобой как можно дольше.
Она приподнялась на цыпочки и поцеловала меня.
– Хотя мне нравится твой вкус после того, как ты их выкуришь.
– Я имею в виду, мне скоро нужно быть у врача. Я с удовольствием дам тебе попробовать меня еще раз.
Она прикусила губу.
– В другой раз, милый? Я бы подумала, что утомила тебя прошлой ночью. Мне нужно в магазин.
Я заключил ее в объятия и снова поцеловал.
– Если ты когда-нибудь утомишь меня настолько, что на следующее утро я не смогу провести с тобой еще один раунд, проверь, не овощ ли я.
Она отстранилась, и я шлепнул ее по попе. Я вдруг вспомнил.
– О! Хочешь, запишу тебя на медосмотр, пока сам буду у врача?
Она подняла голову.
– Ммм, нет. Спасибо, но у них на работе сейчас перебои с расписанием. Не знаю, когда смогу пойти. – Она взяла ключи и направилась к выходу. – У меня сегодня длинная смена, милый. Увидимся вечером.
Мне нравилось наблюдать за ее походкой. Она ниже меня ростом, как и большинство людей. Но такая грациозная, а струящиеся юбки и крестьянские блузки, которые она предпочитала, всегда вызывали у меня улыбку. Там, где я выглядел тем, кем был, – корпоративным ИТ-трутнем, проигрывающим борьбу за сохранение частицы индивидуальности, – она всегда выглядит так, словно вышла из Хейт-Эшбери в конце 60-х годов.
***
Я улыбался, пока ехал на медосмотр. Прошлая ночь была великолепной. Последние пару месяцев Элли была очень ласковой, и она всегда была ласковой с самого начала. Я знал, что скоро в этом плане наступит спад; это было в ее характере почти столько же времени, сколько я ее знаю. Иногда я беспокоился, что у нее может быть маниакальная депрессия, но ей не нравилась идея принимать лекарства. Это не было большой переменой, и ее приступы длились всего несколько недель, но я беспокоился о ней.
Полагаю, это было в порядке вещей. Обычно я за нее волновался. Как
Три Медведева 
webmaster@3iks.ru