вонзилась своими острыми ногтями в его запястье, сдирая до мяса молодую кожу. После наступившего оргазма, Оля, словно жидкость растекалась по всей столешнице, задевая и роняя на пол всё, что стояло на ней. На кухне царил такой бардак, что страшно было себе представить. А они находились в самом этом эпицентре.
Отдышавшись, Ольга спрыгнула вниз, раздавив огромный помидор. Улыбнувшись, она опустилась на пол и встав на колени, приняла позу собачки. Разгребая ногами, беспредел, творившийся на кафеле, Костя, запихнув член в мокрую вагину и долбясь яйцами об промежность, продолжил ее сверлить. Охреневшая от дикой долбёжки Ольга раскрыла свой рот, выдыхая воздух и зашипела, получая нереальное наслаждение. Костя схватил ее за лицо, растягивая змеиную пасть двумя средними пальцами обеих рук.
— Ты мне в самую матку упираешься. Как же приятно. Это сказочное ощущение.
Дырочка хлюпала, извергая изнутри пену и смазку, скапливалась на кончике клитора и падала вниз. Половые губы болтались в разные стороны, обволакивая член, который с приличной скоростью впивался в нее. Оля застонала и через пару секунд он резковато вытащил загаженный белой пленкой и выделениями половой орган. Из пульсирующего водохранилища вырвался огромный поток смеси кончи, слизи и мочи, беспорядочно забрызгивая, поливая словно из прорвавшейся трубы, всё вокруг, в том числе и самого расхитителя гробниц. А Костя, почему-то не кончал, держался, терпел, думал о футболе и забитых голах, растягивая удовольствие. Так ему нравилось заниматься с ней сексом.
Постелив полотенце на замызганный пол, Костя лёг на него спиной. Вверх устремилась его гигантская антенна. Ольга перегруппировалась и придерживая его член, медленно стала насаживаться своим обконченным ненасытным ущельем. Инородный предмет нырнул в глубину тела. Она опустилась до конца, проглотив его член полностью. Картина была не для слабонервных. На «блестящем» от разлитого подсолнечного масла полу, сделанного из дорогого материала, забросанного нарезанными раздавленными овощами, в перемешку со столовыми приборами, салатницами, размазанным майонезом, залитого женскими половыми слизистыми выделениями, скакала на молодом члене обнаженная, красивая, ослепительная, зрелая дамочка, с широко раздвинутыми трясущимися от полученных оргазмов безупречными ножками. Головка члена властвовала в разбитом государстве, безостановочно работая, словно конвейерная лента. Костя взял ее за горло и оттеснил от себя, поменявшись с ней местами. Теперь она лежала на полу, подмяв под себя мясистые ноги, а он быстренько впихнул в нее свой стержень и вытирая пот с лица, держа за чёлку, волнистыми движениями заработал на полную мощность. Скорость вхождения зашкаливала. Ольга едва терпела, стиснув зубы. Наконец настал этот чудесный момент, и Константин вытащил своего питона на свободу и стал обильно заливать густой сметаной Олечкино лицо, попадая в рот, глаза, ноздри, разбрызгивая сперму по всему периметру, оглушая бедняжку своими дикими воплями.
— Этоооо чтоооо заааа хуйняяяяя здесь происходит? – грозно раздался незнакомый ранее женский голос в дверях, растягивая окончания слов.
— Всё, нам пиздец!!! – отворачиваясь в отчаянии, произнесла Ольга.
Костя повернулся. В лучах отсвечивающего солнца, ворвавшись на кухню вместе с прохладным ветром с улицы, словно статуя греческого бога, стояла не вовремя вернувшаяся Лиза, единственная дочь Ольги Николаевны. Он не успел разглядеть ее лица.
Елизавета ловко, как кошка, сделала несколько прыжков ему на встречу. Костя успел лишь глупо улыбнуться, болтая своей упавшей пиписькой. И со всего размаху, вложив всю свою массу тела, ненависть и детские комплексы в удар, врезала правым хуком прямо ему в челюсть. Константин, закатив глаза, мешком рухнул на пол, разместившись в центре салатного месива. Ольга бросилась к нему. Костя еле дышал, находясь без сознания.
— Что ты наделала? Ты же его прикончила, дура!!! – заорала в слезах Николаевна.
Мой самец. 