ещё, вернуть мне мою репутацию. Теперь, после этого постыдного суда, я оказался клеветником, сутягой и капризным рогоносцем. Мне бы очень хотелось снова стать честным человеком и достойным мужчиной... Сейчас моё реноме на нуле и я теряю клиентов. Это уже не говоря о потерянном самоуважении и упавшей до плинтуса самооценке...
— Это всё?
— Нет, конечно. Глэдис, я же говорю - список, если не бесконечен, то достаточно велик...
Крофтон снова посмотрела на меня долгим взглядом и произнесла:
— Эниденце-ассуранце-рекомпенце?
— Да, - согласился я, - абсолютно верно. Доказательства, гарантии, компенсации.
— Ты знаешь латынь?
— Два года в колледже "Здоровья и человеческого развития" при университете Монтаны. И ещё два года бакалавриата, в самом университете.
— Это, как я понимаю, - Бозмен?
— Да. Шестьдесят миль на юго-восток.
— Ну, что же. Нам будет намного легче найти общий язык. Тебе же преподавали психологию?
— Спортивную психологию, - уточнил я.
— Итак, ты узнал, что твоя жена была изнасилована. Ты был расстроен, растерян и зол...
— Естественно.
Крофтон со значением посмотрела на мою жену.
— К первой психической травме приплюсовалось и то, что Энжел, не посоветовавшись с тобой, не оценив обстановку и не сообразуясь со здравым смыслом, изменила свои показания. Тем самым подставив тебя под удар судебной системы. А два негодяя воспользовались её оплошностью.
— Именно.
— Тебе стало вдвое горше?... Ты плакал от обиды?...
Я не удержался от смеха:
— Глэди, этого нет в твоих бумагах, но я участник операции "Несокрушимая свобода". С самого начала. С декабря две тысячи первого года.
— Ты хочешь сказать, что это закалило твою нервную систему?
— Ещё как! - смеялся я, - Представь себе, что в июле четвёртого мой мотострелковый взвод сопровождал инженерное подразделение. Технари пытались утащить подбитый танк "Абрахам" в расположение... Нас прижали к реке Фарух-Руд, у поселка Карагази. До моста оставалось семь миль, но продвижение стало невозможным.
Мы готовились к переправе, и одно отделение промеряло глубину потока. Фигня. Самое глубокое место - три фута... С сопок шёл автоматный обстрел.
Крофтон с интересом слушала мой рассказ.
— Джихадиды старались прижать нас к земле. Задержать у этой переправы. Они явно ждали подкрепление... А танк застрял в потоке и ремонтно-эвакуационный тягач тащил его еле-еле. Я приказал рыть окопы. Ты представляешь, каково рыть траншею в каменистом грунте Афганской пустыни? Да ещё под обстрелом. Бойцы проклинали меня, но за полчаса мы сумели окопаться. Можно мне воды?
Глэдис налила мне в стакан из старомодного графина.
— Том, если тебе тяжело, то не рассказывай.
— Нет. Мне вовсе не тяжело. Я думаю, мой рассказ позволит тебе составить более точную картину...
— Хорошо. Продолжай.
— Так вот... Я приказал рыть окоп. И объяснил, - что тот, кто будет отлынивать и халтурить, получит от меня по зубам. А кто станет саботировать приказ, - получит пулю в ногу. Мои бойцы знали, что их "первый лейтенант" не умеет шутить и старались вовсю, до кровавых мозолей. А я носился пригнувшись вдоль цепи под пулями и подгонял свой взвод. Матом.... .. Потом меня как чёрт дёрнул. Я немедленно связался с инженерами и приказал бросить этот грёбаный разбитый танк, грузиться в хамви и отходить на восток.
Пока машины с технарями уходили, мы успели окопаться по грудь. И вот тут завыли установки залпового огня. Русские называют их "Grid". Старт ракет слышен издалека... Я заорал: - "В укрытие! В укрытие, мать вашу!". Все попадали на дно окопа. Я тоже нырнул, прямо на сержанта Стенли Харрисона. У меня же не было окопа. И нас накрыло... Танк и тягач, что не выбрались из реки, разметало в лохмотья. Пара техников не выполнила приказ
В сухую 
webmaster@3iks.ru