моя любимица, — продолжала она, наклоняясь и целуя меня.
Ее губы были такими мягкими, такими нежными, что мой разум отключился, когда я вернула ей поцелуй. Я целовалась с парой мальчиков, и однажды меня уже "трогали", но… ничего серьезного. Но это… это было по-другому. Я будто растворилась в ней, забыв, что опоздаю в школу, забыв, что моя мама может выглянуть из заднего окна и увидеть нас, забыв, что она на двадцать лет старше меня.
Когда она разорвала наш поцелуй, я почувствовала пустоту. Меня никогда так не целовали, и мне было грустно, что все закончилось.
Глядя мне в глаза, она прошептала:
— Я всегда знала, что этот день настанет.
— Вы знали? — спросила я, совершенно ошеломленная. Миссис Эпплтон была красивой и утонченной женщиной, такой… совершенно непохожей на меня.
— Конечно же, моя дорогая, — тепло улыбнулась она, — какова мать, такова — дочь.
— Что? — спросила я, превратившись из ошеломленной в растерянную всего за четыре слова.
— Твоя мать была моей любимицей в течение многих лет, — сказала она.
— Твоей… любимицей? — спросила я, все еще не понимая, о чем идет речь.
— Ты невероятно умна, начитавшись своих книжек, дорогая моя, но тебе еще многое предстоит узнать о реальном мире, — продолжала она.
Я, вероятно, выглядела как олень в свете фар, пытаясь осознать тот факт, что моя мать, очевидно, изменяла моему отцу… с другой женщиной.
— Теперь я уже знаю, о чем ты думаешь, — продолжала она, читая мои мысли, — твоя мать изменяет твоему отцу, но ты не можешь смотреть на это с такой точки зрения.
— Не могу? — спросила я.
— Нет, — объяснила она, — реальность такова, что твоя мать любит твоего отца, всецело, но он не может удовлетворить ее женские сексуальные желания, потому что… ну, говоря откровенно, у него имеется хуй, а не пизда.
— Вы с моей мамой занимаетесь сексом? — наконец, спросила я, хотя ответ был уже очевиден.
— В основном, она "ест" мою пизду или я трахаю ее пизду или жопу одним из моих страпонов, — ответила она довольно буднично, делая этот разговор еще более сюрреалистичным.
— Думаю, мне пора идти, — сказала я, ошеломленная всем услышанным и желанием уйти оттуда.
— Моя дорогая, — тепло улыбнулась она, — но ведь я еще не позволила тебе получить твой подарок на день рождения.
Прежде чем я успела что-то сказать, она стянула с себя сарафан и отбросила его в сторону, показав, что на ней нет ни лифчика, ни трусиков.
Меня снова словно парализовало. Шокирующие откровения привели меня в полное замешательство. Я была смущена, расстроена, рассержена и в то же время несомненно возбуждена.
— У моей кошечки есть язычок? — спросила она с коварной улыбкой на лице, садясь и раздвигая ноги, а затем переформулировала: — Или, точнее, в моей киске есть язычок?
— Я… я… я должна…, — с трудом формулировала я незаконченную мысль, уставившись на ее "киску".
— Давай, забери свой подарочек на день рождения, Дебора, он единственный в своем роде, — сказала она, ее тон был таким знойным, таким сексуальным, что у меня голова пошла кругом.
Я не могла пошевелиться. Весь мой невинный мир был разрушен за несколько секунд. Моя мама была лесбиянкой? Моя соседка — тоже лесбиянка?
— Иди ко мне, — ласково приказала она.
Я прошла несколько шагов к своей нагой соседке.
— На колени, моя дорогая, — тихо сказала она.
Повиноваться было так естественно, и я почувствовала, как уже опускаюсь на землю. Положив свой пакет с обедом рядом с собой, я вскоре стояла на коленях, глядя на
Одинокое наслаждение 
webmaster@3iks.ru