Мне было меньше трех дней от роду, когда я оказался за двадцать минут от того, чтобы умереть от переохлаждения. Меня зовут Картер Ларраби.
Ларраби - это название улицы в Чикаго, где меня нашли перед полицейским участком. Картер - это производитель одеяла, в которое меня завернули. Это была единственная защита от десятиградусного зимнего холода в ту ночь; по крайней мере, так мне рассказали много лет спустя в детском доме округа Кук.
Мое самое первое воспоминание - это побои, которые я получил от приемных родителей, когда мне было неполных три года. Тогда же был тот первый раз, из тех что я помню, когда я оказался в больнице. В течение следующих пятнадцати лет я побывал в четырех приемных семьях, и в каждой из них я подвергался психическому или физическому насилию в той или иной форме.
В последний дом я попал, когда мне было восемнадцать лет. Им нужен был крепкий мальчишка, чтобы выполнять работу по дому. Следующие три года я жил сносно, потом мне исполнилось восемнадцать, и ежемесячные чеки от государства на оплату комнаты и питания перестали приходить. Мой приемный отец хотя бы дождался хорошей погоды, прежде чем отвез меня в приют для бездомных неподалеку от полицейского участка, где меня впервые обнаружили. Думаю, эту иронию судьбы можно назвать "полный круг". У меня был небольшой чемодан с одеждой и пятьдесят баксов, которые он дал мне напоследок. "Теперь ты сам по себе, - сказал он, когда я выходил из машины, - удачи". А затем он уехал.
Я жил в разных районах и посещал разные школы и не получил много книжных знаний, но то, чего мне не хватало в образовании, я компенсировал уличной смекалкой. Некоторое время я стоял на тротуаре и наблюдал за несчастными бедняками, входящими и выходящими из здания. Я заглянул внутрь и сразу понял, что мне нужно подыскать что-то другое.
Днем я бродил по улицам в поисках работы, а ночью пробирался в приемный покой неотложной помощи больницы округа Кук, чтобы поспать на одном из стульев. Так продолжалось почти неделю, прежде чем меня заметили.
Я только заснул, как услышал где-то вдалеке мужской голос. Он становился все громче, а потом меня начали трясти. Я поднял голову и увидел, что надо мной стоят мужчина-санитар и медсестра. По хмурому лицу медсестры я понял, что она не из доброжелательных. "Я видела вас здесь прошлой ночью. Это не ночлежка, знаете ли. Вы не можете просто зайти и остаться на ночь", - сердито заявила она.
Хотя стулья не были приспособлены для сна, это было все же лучше, чем тот клоповник для бездомных. Я надеялся сыграть на их сочувствии: "Мне очень жаль, но мне больше некуда пойти".
"В парках полно скамеек, - ехидно заметила она, - Если я увижу тебя здесь снова, я вызову полицию". Она повернулась к санитару: "Проследите, чтобы он вышел из здания, и дайте мне знать, если увидите его здесь снова". С этими напутственными словами она повернулась и практически промаршировала по коридору.
Санитар хоть и выглядел немного смущенным, но все равно проводил меня на улицу. "Ты не похож на бомжа, - сказал он, глядя на мою одежду, - Что случилось, почему ты спишь здесь?"
Я вкратце рассказал ему о своем бедственном положении. "Черт, - ответил он, - Это тяжело. Слушай, у меня есть друг, который приютил бы тебя, но он гей; по крайней мере, он будет ожидать, что ты отсосешь ему когда он этого захочет".
В детстве я подвергался разным видам насилия, но я не собирался становиться на колени ни перед
Я, брат и его жена 
webmaster@3iks.ru