Современные сервисы либеральны и позволяют пользователю передумать. Реально письмо отправляется через двадцать секунд или через минуту после отправки — в зависимости от настроек — на экране же возникает при этом таймер обратного отсчёта с предложеньем-вопросом: «Отменить отправку письма? Да или нет?».

Я всё это знал, разумеется, как и любой современный, да и не только современный юзер. Но чего ради Елена Станиславовна рассказывает это мне?

— Сейчас, — она как-то особенно робко, тепло и по-заговорщицки взглянула мне в глаза, — я нажму кнопку отправки. Нажму и отдам тебе планшет. У тебя будет не меньше минуты на отмену отправки письма. Но не советую это делать тебе слишком быстро, Саш. Ведь в течение этого времени, — глаза её блеснули озорством, — я буду вести себя так, как никогда не ведёт себя доктор-сомнолог перед пациентом, не ведёт себя, если это не является частью психотерапии, направленной на смягчение кинка на стыд.

Она вновь отсела, закинула ногу на ногу, отчего её халатик задрался не виданным мною прежде образом, а ноги её, прежде всегда почти целиком скрытые, открылись взгляду до бёдер, даже едва ли не до самых ягодиц.

— Согласен, Саш?..

Елена Станиславовна, улыбаясь, вернула ладонь себе на прежнее место, я же ощутил, что не могу отвести взгляд от её обнажённых, белейших, бесстыдно нагих коленей и бёдер.

— Да... доктор.

Она ткнула быстро-игриво в некую точку планшета пальчиком. А затем — отдала его мне. Я перевёл взгляд на экран, с тихим ужасом видя сменяющие друг друга двузначные числа.

Пятьдесят восемь. Пятьдесят семь. Пятьдесят шесть.

— Страшно, Саш?..

Голос Елены доносился уже не с края кушетки, я недоумённо вскинул глаза.

Как выяснилось, Елена Станиславовна передвинула кресло, стоявшее прежде у столика, что ей позволило сесть прямо напротив кушетки, попутно она избавилась от медицинского бистрюморда-халата и осталась лишь в жемчужно-светлой пижамке странно-аристократичного вида. Колени её, её бёдра были предельно доступны теперь моему жадному взору.

— Она никогда не простит тебя, — проговорила чуть слышно, почти что шепча, Елена Станиславовна, ладони её огладили левое бедро, — получив это письмо. Если Оля такая... невинная девочка-ангел... какою ты её мне описал.

Колени Елены раздвинулись, как раздвинулись в то же мгновенье и бёдра. Я затаил дыхание, весь задрожал, поняв, что вижу ажурные белёсые трусики подруги маминого детства.

— Вряд ли она покажет его кому-то, — выдохнула, почему-то дрожа сама, Елена Станиславовна, — вряд ли... пожалуется родителям. Она ведь такая стеснительная.

Палец Елены медленно лёг прямо на белую ленточку. Скользнул вверх по шёлковой ткани, я застонал, не в силах поверить, что вижу самого тайного своего фап-идола мастурбирующим.

— Просто — будет плакать тихо ночами в подушку. — Кончик пальца её стал выписывать стремительные круги по беленькой ткани, та местами потемнела, от осознания чего мне стало жарко. — Или — стонать. Ты готов её к этому вынудить, Саша? Тебе хочется, чтобы Оля ночами плакала от стыда или стонала от вожделенья в подушку?..

Я не выдержал.

Рука моя отчаянно ринулась к паху, всё равно Елена Станиславовна уже видела меня самоудовлетворяющимся, да и мыслима ли вообще в принципе иная реакция на представшее моим глазам зрелище?

Ну, то есть какой-нибудь старый мужлан из АУЕ-поколения назвал бы здесь адекватной реакцией «подойти и снасильничать много вообразившую тёлку», да. Но я-то пока — смятенный подросток-ботаник.

Да и в колонию не очень хочется отправляться.

— Замечательно. — Пальцы Елены застыли у края трусиков, ткань их уже так потемнела и так натянулась, что я почти без усилия видел воспетые порнолитературой половые губки. — Просто великолепно ведь, Саш?..

В голосе её слышен был почти что победный смех,

Эротические и порно рассказы на 3iks

Прочтений: 6633
Последнее: Сегодня в 09:22

Седьмая аудитория

Суши 2

Маша + Наташа часть 1

Совращение Снегурочки

Всё будет хорошо