— Звездам числа нет, бездне дна! – закончила Женя.
— Того и гляди, что начнется звездопад, – сказал я, торопливо раздеваясь. – Нам надо торопиться!
Я нырнул в теплые объятия спального мешка, нагретого Евгенией Потаповной, и замер, потому что мое бедро соприкоснулось с бедром Женечки. Наши тела разделяла только тонкая трикотажная ткань, бархатистая на ощупь, словно женское тело. Надо ли говорить, что мое мужское достоинство перешло в движение? Я даже повернулся на бок, чтобы видеть Женины глаза, устремленные на звезды, и собрался перейти к более решительным действиям.
— А почему мы почти голые? – прошептала Женя. – Это как-то чересчур, Вы не находите?
— По-другому никак, – ответил я. – Запачкаем мешок раньше времени.
Я сказал первое, что пришло на ум, потому, что чем голее, тем быстрее, а не наоборот.
Мы бы еще пошептались, но одна из девчонок радостно закричала:
— Ой, звезда упала!
А вторая вскрикнула:
— А вон еще!
Милые, непосредственные создания – эти сестры Саша и Настя, но сейчас они мне помешали. Поэтому ощупывание Женечкиного бедра пришлось временно отложить.
— Так, девушки, – как можно солиднее сказал я. – Берете планшет с наклеенной картой, линейку, простой карандаш, определяете траекторию метеора и наносите его на карту.
— А вы? – пискнула одна из девиц.
— А мы будем наблюдать и поправлять! – излишне громко выкрикнула Женя.
Излишне громко потому, что я снова пустил в ход мои руки.
Евгения Потаповна правильно оценила возможности совместного лежания в мешке, на ней были эротические колготки, мечта поэта! Ноги они прикрывали хорошо, а промежность никак. И трусики никак, они очень легко отодвигаются в сторону.
Женя ни разу не брила волос ни на лобке, ни на губах. И это правильно, потому что щетина колется ой-ой. Начал брить, так давай, делай это постоянно. А если не брить, они, конечно, отрастут, но никакой первозданной красоты уже не будет. Лохмы будут, а красоты нет! Я гладил ее губы до тех пор, пока Женя не начала задыхаться и не запустила руку в прореху моих трусов. Тут начал задыхаться я.
И какой дурак решил назвать такое трепетное ощупывание взаимной мастурбацией? Это – неизъяснимое удовольствие, когда ты ласкаешь ее, а она тебя! Хотелось бы, чтобы эти ласки длились бесконечно, но ничто в этой жизни продолжается вечно. Первой шумно задышала, приподнялась и опала Женя, вторым сдался я. Еле успев расстегнуть соответствующую молнию на спальном мешке, я выпустил бодрую струйку навстречу звездам, словно собираясь сбить НЛО. А затем кончился и хилый метеорный поток...
— Так, финита, мальчики и девочки! – сказала Евгения Потаповна. – Давайте по домам! Палатку, думаю, можно оставить, только молнию надо застегнуть. Вдруг снег пойдет...
Когда мы, я и Женя, вышли на улицу, автобусы уже не ходили. Мы постояли минут пятнадцать на остановке и пошли пешком. Женя поверх розовой курточки надела старую телогрейку и стала похожа на покорительницу целины из старого фильма. Я шел рядом с покорительницей и все оглядывался. Хотя бандитов больше не было физически, получить еще раз по ребрам мне не хотелось. Женя это заметила и под ближайшим фонарем расстегнула свою сумочку.
— Смотрите, что у меня есть, – сказала Евгения Потаповна.
Это был пистолет ТТ, тульский Токарева, с обоймой на восемь патронов калибром 7, 62.
— С этим нам никто не страшен, – сказала Женя, пряча пистолет в сумочку.
— Кроме прокурора.
— И прокурор не страшен. У меня разрешение на ношение.
В гостях у секс мамы 