завуч и девчонки. Они старались сдерживать эмоции и даже подарили мне афишку нашего концерта. Он состоялся, только меня в списке артистов не было. Тамара пообещала найти и наказать тех мерзавцев, которые меня так славно отдубасили. С помощью отца, разумеется.
Женя меня заменила на уроках астрономии. На работу я вышел, когда деревья уже стояли полуголые, трава полегла после первых заморозков, но синее небо было по-прежнему над головой, а солнце светило, несмотря ни на что. К астрономическому кружку я добавил еще музыкальный, хотя у меня никакого музыкального образования не было. Мы собрали две группы – женскую и мужскую, и они замечательно выступили в двух отделениях концерта, посвященного дню учителя. А я пел под гитару в антрактах между отделениями романсы и из Митяева. Вышло здорово!
И еще немного о Кашеверовой и Чернове. Они помирились. Настолько, что Ольга ушла из монастыря и вышла замуж за Сергея. С тех пор они выступали вместе и снискали немалую толику славы.
Теперь обо мне и Тамаре. После осеннего концерта она нашла меня и сказала следующую фразу, глядя в сторону: «Их наказали. Они налетели на пули». О, эта девушка слов на ветер не бросала!
И еще. Мы с Верой Петровной выехали из вагончика на кирпичах и перебрались в другие места: она – в спальню к Аделаиде Матвеевне, а я – на квартиру к Овчинниковым. Всего-то две остановки от школы на автобусе! И Женечка была рядом...
На крыше школы мы оборудовали обсерваторию и лежбище для наблюдений за метеорами. Девушки сшили палатку с молниями, вот и вся обсерватория, а наблюдать метеоры нужно было, лежа лицом вверх, в спальных мешках, заносить данные в специальные тетради и на звездные карты. Вот тут моя фантазия разгулялась.
Я предложил «кружкам моего члена» разбиться на пары, и для тепла, и для удобства работы, мол, один наблюдает, а другой (или другая) записывает. Например, я мог бы работать в паре с Овчинниковой, а сестрички-близняшки – друг с другом. Девчонки дружно закивали, а Евгения Потаповна немного покраснела, но тоже согласилась.
Ада отнеслась к моей идее индифферентно, то есть, никак. Не запретила, но и не одобрила, сказав, если надо, делайте. Вера Петровна отказала: «Наша машинка такую толстую ткань не возьмет». Пришлось обратиться на фабрику хлопчато-бумажных изделий. Хотя спальные мешки – не летний сарафанчик, но профессиональная машинка – не какая-нибудь старая «Госшвеймашина»! Вооруженный идеей и небольшой суммой денег, я прибыл в расположение магазина.
Надо сказать, что к концу октября сильно похолодало. С утра стояли тяжелые туманы, которые не расходились порой до полудня, а солнце, как сказал классик, «светит ярко, но почти не греет». Я поверх летней одежды напялил старую телогрейку, которую нашел в сарае, а на голову натянул засаленную кепку, и в таком виде явился пред светлые очи Алисы. Так у нее было написано на бейджике.
Она встретила меня неласково. Пошлепав толстыми губами, Алиса сказала:
— Тебе чего, бомжара, надо?
— Дык, эта, – сказал я. – Заказ хочу сделать.
— Двести грамм и огурец? Так это не здесь, а через дорогу. У нас приличный магазин, а не ресторан, не кафе и даже не забегаловка.
— Мне спальный мешок нужен. Два, – сказал я, снимая кепку.
— Что, на теплотрассе похолодало?
Издевается, сучка, подумал я и достал удостоверение учителя, которое совсем недавно мне выдали в ГорОНО Серпухова. Она посмотрела и небрежно бросила корочки на прилавок.
— Ну и что? Украл, а фотографию переклеил.
— Паспорт я тоже подделал?
— Конечно.
— И банковскую карту?
У меня хорошая банковская карта – от «Райффайзенбанка». Сопоставив три аргумента она, наконец, вывела функцию. После напряженной
Втроём интересней 