из репертуара современного «Миража». Там один синтезатор и голос. А закончить наш концерт мы решили песней «Замыкая круг».
Утром нас разбудил рокот мотоциклетного мотора. Это приехал гитарист Сергей Чернов. Он прибыл на большом черном мотоцикле с прицепом, весь в черной коже и в шлеме. «Эгей, люди! – закричал Сергей. – Я приехал!». Затем он снял шлем, и оказался простым улыбчивым парнем.
У него было своих две гитары в футлярах, но Сергей, громыхая высокими ботинками, сразу пошел смотреть инструменты. По дороге нам попалась Ольга Кошеверова, но Сергей сделал вид, что ее не заметил, а она держалась сзади, делая вид, что ей, монахине, с нами просто по пути. Когда мы вошли на сцену и занялись инструментами, Оля села в дальний угол и притихла.
Как ни странно, наши инструменты оказались настоящими: и Стратокастер, и Лес Пол, и Пресижн Басс. Был также опознан двухмануальный орган Хаммонда, и синтезатор Полимуг. Сергей был доволен, а уж в каком восторге был я, словами не описать. Он включил аппаратуру, стал пробовать и настраивать аппаратуру, а меня выманила в коридор Вера Петровна.
— Сделайте вид, что Вас куда-то срочно вызвали! – прошипела она. – Разве не видно, что им нужно поговорить?
— Тогда пойдемте в открытый класс и подождем, пока они поговорят.
Честно говоря, рассматривая музыкальные инструменты вместе с Черновым, я об Оле как-то позабыл. Кабинет химии был не заперт, и мы сели за парту у двери.
— Шикарные инструменты! – сказал я. – Думаю, что здесь без Тамариного папы не обошлось.
А Вера Петровна, похоже, меня не слушала.
— Помирятся они или нет? – задумчиво сказала завуч.
— С чего Вы взяли, что они в ссоре?
— Оля вчера сказала. Она и монастырь ушла из-за любви.
Она рассказала, что Сергей и Ольга почти поженились, но третья женщина, совсем не певица, а танцовщица «топлес» увлекла Сергея, так сказать, в пучину страсти. И где-то год Ольга Кашеверова жила в монастыре, занимаясь с монахинями хоровым пением. Они иногда перезванивались, Сергей просил прощения, но Ольга была непреклонна, пока я не придумал группу «Поющие в крыжовнике». И он приехал на «Кавасаки»...
— Вам случалось мириться с женщиной после долгой ссоры? – вдруг спросила Вера Петровна.
— А я и не ссорился.
— Счастливец!
— Просто было нечего делить.
Когда мы вернулись в актовый зал, Ольга и Сергей стояли, обнявшись, и она прижималась лицом к его куртке-косухе.
В этот день больше репетиций не было. Чернов, отсоединив прицеп, возил Ольгу на своем мотоцикле по Серпухову и его окрестностям, а школьные дамы тихо завидовали их вновь обретенному счастью. Признаться, я был горд, что снова был причастен к доброму делу.
Но еще через день мы взялись за музыку со всей серьезностью, ведь из пяти участников группы «Поющие в крыжовнике», по крайней мере, двое были профессионалами. Серега и Оля спуску нам не давали. И мы репетировали по восемь часов с перерывом на обед. Чернов, конечно, играл великолепно. Ноты его не интересовали совершенно. Свои соло он придумывал на ходу.
К тридцатому августа наш концерт был вчерне готов. Пришла Ада, посидела, послушала, поковыряла в ухе. Было громко, потому что я подключил порталы. Это такие стационарные колонки, стоящие по бокам сцены, намного мощнее, чем разномастные комбики, стоявшие в глубине сцены. Она послушала немного и сказала:
— Ладно, пойдет. Пойте! Первого сентября вечером. Конец августа – время педсоветов. По всей Руси великой учителя, завучи и директрисы сбиваются в стаи, чтобы встретиться после каникул, утвердить расписание и просто поболтать.
Изменщица. Ольга (часть 1) 