Линда успела вскочить на ноги и возразить. Но она стояла застыв, так как Фокси намеренно повернулась к ней. Глаза присяжных, как это часто бывает на перекрестном допросе, были сосредоточены на ведущем допрос. Но теперь они повернулись, чтобы поймать Линду, стоящую на ногах. Так же быстро Фокси повернулась обратно к свидетельнице.
— Мисс Сигал возражает против слова «помнить». Но ведь именно это слово использовал Стюарт, когда отдавал вам кольцо и чек на два миллиона, не так ли? - Вопрос Фокси, казалось, заморозил Бет.
Она стала запинаться при ответе, а потом просто сломалась. В ту же секунду Фокси оказалась на свидетельском месте, нежно положив руку ей на плечо.
— Все в порядке, Бет. Вы любили его. Мы понимаем, - сказал Фокси.
Линда застыла на месте, пока Бет говорила:
— Она убила его. Я знаю, что убила. Деньги он дал мне, но убила его она.
Бет указывала на Саманту Уитмор, сидевшую прямо, застыв, словно была сделана из камня. Но! По ее лицу текли слезы и стекали с подбородка. Присяжные приняли это к сведению, и Линда видела, как они повернулись к Фокси. Он с печальным выражением лица сказал:
— Человек любви и чести Стюарт Уитмор... попал в безвыходную ситуацию.
***
Судебный процесс затянулся еще на три дня, когда были приведены заключительные аргументы, но Линда поняла, что ее дело проиграно. Присяжные знали, что подсудимая любила своего мужа, что этот муж отдал два миллиона своей девушке и попрощался с ней. Почему же он покончил с собой? У Стивена, как всегда у Фокси, было на эту тему стихотворение:
Когда бы Ричард Кори ни спускался в город,
Все люди внизу смотрели на него.
Он был джентльменом от ступней и до макушки,
Чистоплотен и по-императорски строг.
И всегда был одет неброско,
И всегда говорил по-человечески;
Но все же, чаще бились сердца,
Когда он говорил: «Доброе утро»,
И сиял он, когда шел.
И был богат он... да, богаче короля...
И превосходно обучен всякому изяществу:
В общем, мы думали, что он есть все,
Чтобы заставить пожелать быть на его месте.
И мы работали, и ждали света,
И обходились без мяса, и поносили хлеб;
А Ричард Кори, однажды спокойной летней ночью,
Вернулся домой и пустил себе пулю в лоб.
Именно так Фокси Фицджеральд завершил свое выступление перед присяжными... стихотворением Эдвина Арлингтона Робинсона и пожатием плеч. Присяжные не торопились... совещались более двух дней... но в конце концов, вынесли оправдательный приговор.
Линда проявила любезность. Видя, что Фокси, получив благодарность от своей клиентки в виде короткого, хотя и неловкого объятия, отчаянно ищет возможность тихо уйти, она подошла к нему.
— Если мы выйдем через совещательную комнату, там есть задний коридор, который, в конце концов, приведет к камерам и входу для заключенных, - сказала она.
— Спасибо. От камер у меня болит голова, и я не очень хорошо себя чувствую, - ответил он.
Он остановился только для того, чтобы взять черно-белую толстую тетрадь. Это было все, чем он пользовался во время суда. Он никогда с ней не расставался. Линда часто фантазировала о том, как быстро перелистывает страницы этой книги.
Она вывела его через заднюю часть зала суда, по длинному коридору к лифту, доставившему их на этаж с камерами для задержанных, а затем - по черной лестнице к двери, выходящей на небольшую заднюю парковку, где не было ни одной машины, кроме красной двухместной «Миаты».
Она не стала ждать его, а пошла к «Миате».
— Пойдем, я тебя подвезу, - сказала она.
Линда была на пятнадцатисантиметровых каблуках и покачивала бедрами при ходьбе. Она знала, что сзади он получил отличное зрелище. Она проиграла дело и чувствовала себя вправе рассчитывать на утешительный приз.
Сила любви 