сгорая от диких чувств, овладевших нами. Я была отчаянно возбуждена, моя киска была скользкой от потребности в нем. С тех пор, как я пригласила его в свое тело, прошли месяцы, а я не могла заполнить пустое пространство в своей постели кем-то еще.
— Джун, - сказал Букер, осторожно укладывая меня на кровать. - Боже, Джун...
— Я люблю тебя, - сказала я с тихим хныканьем. Я даже не осохнавала, что плачу, пока Букер не вытер слезы из уголков моих глаз.
— И я тебя люблю, - мягко сказал он. - И всегда любил.
Я раздвинула ноги, искушая его войти в меня. Мы оба зашипели от удовольствия, когда его член, наконец, оказался внутри тугих стенок моей киски. Мое тело болело от потребносим, но я не обращала на нее внимания, позволяя ему двигаться в своем темпе: медленно, сладко, каждое движение обдуманное, удлиненное и затянутое. Я чувствовала, как между ног нарастает жар, как моя киска раскаляется добела, пульсируя от ноющей потребности быть оттраханной. Отсутствие трения доводило меня до исступления.
— Букер, пожалуйста...
— Знаю, - сказал он, обхватив мои бедра. - Я тоже это чувствую.
Тысяча разрозненных мыслей разбились вдребезги, когда он ворвался в меня, закинув мои ноги на свои плечи, найдя угол, под которым я отчаянно хныкала. Мои ногти вонзились в его спину, и я знала, что не должна этого делать, что должна быть осторожной, но безрассудно оставила свой след. Он прижался губами к моему горлу, целуя и посасывая, и прикусил. Я вскрикнула, от боли на глаза навернулись слезы, от умопомрачительного наслаждения. Он испепелял мое сердце, и ничто не могло ослабить огонь, ничто не могло остановить мои легкие от дыма этого желания, этой потребности.
— Я скучал по этому. - простонал он, и звук, который он издал... черт, он был греховным.
Я притянула его лицо вниз, целуя, ощущая на его языке вкус насыщенного желания, и он вырвал из моего горла крик, трахая меня быстро, сильно, глубоко. Моя киска трепетала от того, как он разрывал ее, его обнаженная кожа шлепалась о мою, плоть о плоть, запах его тела был настолько райским, что мои глаза закатились, заставляя мои губы хныкать, в то время как моя киска сжалась. Его лосьон после бритья опьянял, и все, что я могла сделать, это попробовать его на вкус, провести языком по его челюсти, целуя, вдыхая. Его золотые глаза стали почти черными, когда его рука потянулась вниз и коснулась моего клитора, сначала случайно, а затем намеренно, заставив мою голову закружиться, а мое тело напрячься от удивления.
— Букер, пожалуйста, - умоляла я, сама не зная, о чем прошу. Важно было только то, чтобы он не останавливался, чтобы продолжал меня трахать, пока не утолит эту жажду, пока не погасит огонь, который разжег глубоко в моем животе. В моей крови кипело нетерпение, и с каждым толчком, с его мозолистыми руками на моем теле, его пальцами, поглаживающими мой клитор, я не могла ничего сделать, кроме как кричать. Он без всяких усилий перевернул меня на живот, нежно, словно помня, что я ношу его ребенка. Я издала стон, чувствуя, как он дергает мои бедра вверх, поднимая мою попку в воздух. От этого движения по бедрам хлынула слизь из моей киски. Букер разразился чередой ругательств, восхищаясь мной самым отчаянным образом.
С грязным стоном он заставил все мое тело содрогнуться, когда начал входить в меня. О, блядь. О, мой гребаный бог. Он заполнял каждый сантиметр меня, даже мой разум, мое сердце, мою душу. Черт возьми, это было ничуть
Возвращение домой 