После помолвки я не могла перестать думать о Букере. Это было похоже на тонкие маленькие намеки из моего испорченного мозга, маленькие образы нашего детства; как я лазила по деревьям и сломала руку, как Букер нес меня обратно в дом, хотя я и могла идти; как умер папа, а Букер был рядом со мной, крепко держа меня за руку во время надгробной речи, которую произнесла Аспен; как он научил меня быть внимательной и подходить к проблеме со знанием того, что всегда найдется ответ; как тепло он обнимал меня, всегда заставляя чувствовать себя лучше.
И эти глаза. Эти дикие, необузданные глаза, цвета свежего меда, небесно сладкие. Эти темные волосы, всегда немного неухоженные, с густыми завитками. Жесткие линии, появившиеся на его лице там, где раньше были мягкие изгибы; сильная челюсть, точеные скулы, ямочки, по которым можно было провести пальцем. Высокий, такой чертовски высокий, что возвышался над тобой, что было невыносимо смешно, потому что ты провела большую часть своего детства, не замечая этого, потому что всегда была равной ему, но теперь он был лучше, лучше, чем ты когда-либо могла надеяться быть.
Неужели я солгала Канзас на свадьбе? Неужели меня действительно не волновало, что ее муж все еще испытывает ко мне чувства?
Нет.
Я не хотела Букера. Это была чистая и честная правда. Я никогда не хотела Букера.
Но он был мне нужен.
Боже, как он был мне нужен.
Лавина перемен, прилив холодных чувств обрушились на меня так сильно и так быстро, что от них не было спасения. Ни одна спасательная команда в мире не смогла бы откопать меня из этого снега, из этой ползучей темноты, раскаленной добела и ледяной. Я был мертва внутри. Может быть, я просто сошла с ума.
Почему я тосковала по мужу своей лучшей подруги?
Но ведь Букер сказал это много лет назад, не так ли? Он не был ее собственностью. Канзас не владела им. Если бы только она никогда не влюбилась в него, если бы только она нашла кого-то другого, кого можно полюбить, может быть, только может быть, мы с Букером естественным образом встали бы в один ряд, органично став тем, кем нам всегда было суждено стать: одним целым, одним разумом, одним телом, одной душой.
Потому что это всегда был он, не так ли? Он всегда был рядом, всегда понимал меня, всегда защищал и утешал. Он был Букером, и всегда любил меня первым, он всегда любил меня больше всех.
Почему я его оттолкнула?
Потому что я любила Канзас. Я любила ее настолько сильно, что пожертвовала единственной вещью, единственным человеком, заполнившим пустоту в моем сердце. Букер взял эту пустоту и проглотил ее целиком, растворив на своем языке, уничтожив темноту.
И он мог бы достаться мне.
Он должен был достаться мне.
Букер.
Букер.
Букер.
Я люблю тебя.
***
В итоге я не пошла на работу. В половине шестого приехал Джейми, одетый в свою лучшую одежду для вечеринки, его золотистые волосы были убраны назад с красивого лица. Его голубые глаза были яркими, и он был весел, войдя в мою квартиру, и поцеловал меня в щеку.
— Готова? - спросил он.
На мне было цветастое платье с тонким поясом, стягивающим талию, сапоги, несколько браслетов на запястьях и серьги из перьев. Да, не осуждайте меня. Был 2005 год, ясно? Я чувствовала себя милой, и Джейми, похоже, был с этим согласен.
— Милашка, - проворковал он.
Я пожевала нижнюю губу. Мне требовалось что-то сделать. Я думала об этом весь день и готовилась.
Зять и теща. (Рассказы 58 - 81) 