ненамного лучше. Он понимал, что дезориентация была частью техники допроса, и американцы уже преуспели в том, чтобы полностью дезориентировать его. Должно быть, речь идет о чем-то очень серьезном, размышлял он, если в этом замешан такой высокопоставленный офицер, как генерал. Они могли заставить его признаться в чем угодно, а затем отправить в тюрьму или еще хуже. От этих мыслей ему стало не по себе — он никогда не найдет дорогу обратно в замок.
Дверь ванной снова открылась. В руках у генерала была пара наручников.
— Вытяни руки перед собой! — приказал он. Юлиус повиновался, и наручники были надеты на его запястье и зафиксированы на месте. Американец поднял полоску черной ткани и снова туго завязал ею глаза. Потом потянул его вперед, выводя из ванной.
Они прошли по короткому коридору. Юлиус услышал, как генерал открывает дверь и почувствовал под ногами ковер. Должно быть, они вошли в большое помещение, потому что они прошли еще несколько шагов, прежде чем генерал остановил его.
Сердце Юлиуса учащенно забилось. Он прислушался. У него создалось впечатление, что в комнате они были не одни, но не был в этом уверен. Сейчас все решится. Что они собирались с ним делать? Во рту пересохло от страха. Пленник услышал, как в наручниках что-то щелкнуло и почти сразу же его руки были полностью подняты над головой. Он почувствовал, как чьи-то руки раздвигают его ноги. Кожаные манжеты сковали его лодыжки, они были прикреплены к металлическому стержню, который удерживал его ноги раздвинутыми.
В страхе и трепете, Юлиус снова прислушался, надеясь найти хоть какой-нибудь намек на то, что с ним может случиться дальше. Но стояла гробовая тишина. Генерал, казалось, ушел.
Его руки и плечи начало сводить судорогой. Боль оказалась знакомой, и при других обстоятельствах он бы приветствовал ее, но сейчас страх мешал его телу превратить боль в то, что когда-то было неизбежным сексуальным возбуждением.
Послышалось, как открылась дверь. Кто-то приближался. Пленник опешил — на мгновение ему показалось, что его чувства играют с ним злую шутку, потому что его мозг отказывался воспринимать это. До него донесся легкий аромат духов. Аромат, который он запомнил на всю жизнь.
— Добрый вечер, Юлиус.
Чья-то рука сдернула повязку с глаз. Яркий свет заставил его несколько раз моргнуть, но даже когда зрение прояснилось, он не мог поверить тому, что увидел. Он находился в замке, и стоял в спальне его хозяйки, перед знакомым сундуком с куполообразной крышкой, привязанный к шкиву, на котором точно так же он был подвешен, когда впервые ступил в эту комнату! Перед ним, во всем своем ослепительном великолепии, стояла сама графиня. Ее длинные черные волосы были зачесаны назад, и собраны в тугой хвост. На хозяйке был невероятно тугой корсет из красного атласа, зашнурованный спереди. Прозрачные черные нейлоновые чулки, которыми были затянуты ее стройные ноги, держались на длинных подвесках, также отделанных атласом. Очень высокие красные туфли из лакированной кожи имели такие острые и тонкие каблуки-стилеты, что он удивился, как они выдерживают ее вес. Из чашек бюстгальтера корсета вздымались груди, сдвинутые вместе, образовывая глубокую затемненную ложбинку между своими тугими полушариями. Как обычно, на женщине не было трусиков, и он мог явственно видеть полуоткрытую расщелинку ее половых губок, таких же гладких, как и атлас, который так плотно облегал ее тело. На руках были надеты красные кожаные перчатки, доходившие до локтей.
Юлиус был настолько поражен, что буквально потерял дар речи.
Графиня провела рукой по его груди.
— Ты хорошо выглядишь... Похоже, тебя хорошо кормили. — Пальцы в кожаных ножнах сомкнулись вокруг его члена, который уже стремительно наливался
Наказание Гарри Поттера 
webmaster@3iks.ru