Иркутский бизнесмен Аркадий Кирсанов осуществил, наконец, свою заветную мечту. На ее осуществление ушло около трех месяцев и почти миллион баксов, зато в кармане у него появилось свидетельство частного пилота, а во дворе загородной виллы — новенький серебристый Heli-Sport CH-7, двухместный вертолет. Теплым июльским вечером Аркадий и его восемнадцатилетняя дочь Светлана заняли места в кабине серебристой стрекозы, чтобы первый раз прокатиться по небесам. Аркадий запросил через интернет разрешение на вылет, запустил мотор и поднял машину в воздух.
— Ой, как здорово, папка! — восхищалась Света, прильнув к стеклу. — Красота какая! Тайга, деревья прямо как на макете! Река... А там вон избушка под нами. И сопка какая красивая справа. Полетели туда?
Геликоптер заложил небольшой вираж и...
* * *
Вечерело. Егор Лукич возвратился с охоты на свою таежную заимку. Он ощипал четырех рябчиков, одного бросил сеттеру Ральфу: «На, заслужил!» Остальных выпотрошил, закинул в котелок с водой и включил газовую плитку. Егор Лукич работал егерем без малого тридцать лет. Эту заимку он строил сам. Тут у него была просторная изба, где могли свободно разместиться шесть-семь охотников, во дворе дровяной сарай и баня. Электричества не было, но имелся бензиновый генератор, а баллона газа для плитки вполне хватало на несколько месяцев. К следующим выходным он ждал гостей: должны были приехать на охоту его городские друзья. Сам он явился загодя, чтобы заготовить дров для бани и выследить место, где в этом году можно добыть изюбра.
Внезапно Ральф насторожился и коротко зарычал.
— Ты что? — удивился Егор. — Кого учуял? Нет там никого.
Но пес встрепенулся и коротко гавкнул. Потом заскулил.
— Странно...
Лукич поднялся с табурета и выглянул за дверь. Ральф протиснулся мимо него и выскочил во двор. Он подбежал к груде какого-то тряпья (откуда оно взялось?!) и стал обнюхивать. Охотник последовал за ним. Оказалось, это вовсе не тряпье, в сумерках Егор просто не разобрался. На земле лежала девушка в рваной грязной ветровке и разодранных джинсах. Она лежала лицом вниз, длинные светлые косы расплелись, в них запутались хвойные иголки и паутина.
— Эй! — Лукич тронул девушку за плечо. — Ты живая?
Он перевернул ее на спину. Девчонка дышала, но была, то ли без сознания, то ли просто изможденной и до смерти перепуганной. На миловидном лице ее кровоточили ссадины и царапины. Девушка застонала, когда он поднял ее на руки. Лукич отнес ее в избу и уложил на нары.
Бульон из рябчиков вовсю кипел, егерь закинул туда крупу. Гостья снова застонала, Лукич склонился над ней, девушка открыла глаза.
— Вы кто? — спросила она слабым голосом.
— Я местный егерь, а ты кто?
— Я... я не знаю.
— Ты откуда взялась-то?
— Не помню. Я шла... долго... по лесу. Потом упала.
Ясно, подумал Лукич. Отстала от группы туристов. Или с родителями приехала за грибами и заблудилась.
— Где ты живешь? Родители твои кто?
— Не знаю. Не помню.
Понятно. Частичная амнезия от стресса. Ничего. Пройдет. Отдохнет ночку, все вспомнит.
— Есть хочешь?
— Хочу.
— Разносолов нет. Вот, кулеш будешь?
Он сел на табурет перед девочкой, горячий котелок поставил себе на колени, подложив под него фуфайку, дал в руку ей деревянную ложку.
— Как звать-то тебя?
— Не помню... — девушка приподнялась на локте, зачерпнула полную ложку каши, обожглась, поперхнулась.
Лукич постучал ей кулаком по спине. Поев немного, девчонка отложила ложку.
— Спасибо!
В избе становилось темно.
— Ща свет зажгу, — Лукич поставил котелок на стол, запалил керосиновую лампу, подвесил к потолку.
— Свет... — повторила девушка. — Ой, вспомнила! Света. Света меня зовут.
Мать и сын 
webmaster@3iks.ru