Луна опустила тень на мертвые деревья. Багровой тишиной окутался лес. И только треск веток нарушал тишину. Шла одна, забытая всеми, обнимая себя в поисках спокойствия, надежности. Так одиноко и мрачно внутри, легко поломаться в любую секунду, впасть в истерику, что разорвет грудную клетку. Отдавшись мыслям, она уткнулась лбом в Его грудь.
Ни страха, ни злости не было, когда их глаза встретились. Совсем не подходящий вид, для похода в лес, скорее для визита в бар. Бледная кожа и оскал при свете луны.
Сумеречный улыбнулся. Погладил заблудшую душу.
— Кто ты?
— Соня.
Ошейник, спрятанный за спиной, игриво дернулся в руке. Она заметила его.
Мурашки? Нет. Желание! То самое будоражащее желание надеть эту оправу! Кажется, но был скован для ее шеи. Чтобы приручить, сделать покорной, дать того, что так сейчас необходимо Соне — сломаться.
Зачарованный взгляд был сигналом. Она готова на все, что с ней случится. А с ней случится только хорошее, по его мнению, разумеется.
По первому слову, она развела пряди волос. Мягкая ткань обхватила шею. Так приятно жмет. Так мешает дышать.
— «На четырех? Да... Я только так и буду ходить», — как в зачарованном сне отвечает Соня.
Пористые шишки режут коленки. В хлам превращаются колготки.
— «Ну и к черту их. 100-рублевое г*вно»
Куда он ведет? Он не торопит, не подгоняет, наслаждается красотами леса, выгуливая собаку. Так хочется спешить за ним, так страшна мысль: «отстать». Охота быть послушной девочкой, иначе... Даже неизвестно, что он сделает. Проходит минута, а может полчаса... Ох, то самое чувство, когда с болью время тянется вечно, а с приятным чувством всего пару секунд.
Маленький дом встает на пути. В самой глуши леса, и ни одной тропинки. Неужели он лесничий или же маньяк... Цепь крепкая, не разорвать. Ну и все равно! Она давно сдерживает осколки жизни одной истерикой. Если даже это путешествие кончится для нее плохо, она просто обязана высвободить из себя эту боль. А он поможет... Он так спокоен, безмятежен... В этот крепкий стан охота войти и раствориться...
— Помнишь правила леса? — спросил он на пороге в дом. — Делай, как я говорю. И ни за что не вставай на две ноги.
Его взгляд сковывает. Соня забывает о печали и тревоге, очарованная этими глазами, всем его существом. Нотки истерики бьются в голове мыслью: «ломаться, ломаться!».
— «Ох, почему так сводит бедра. Я же на него сейчас...»
— Ах... — бросилась в объятья. — Дайте мне сломаться, Хозяин. Я хочу вас.
— «Раствориться в Хозяине, таком сильном, крепком за этой галантной тканью. Кажется, ничто не помешает ему свалить дерево, взвалить бревно на плечо».
Хозяин прижимает к себе, медленно поглаживая кончиками пальцев спинку.
— Ты, наверное, голодна. Пойдем. В доме найдется поесть.
Он открыл дверь. Взору представился уютная и скромная обстановка. Бревенчатые стены, камин с заботливо уложенными камнями, поднятыми с речки, кресло, что широко для одного человека.
— «Место для меня, у его ног».
— А стол?
— Зачем, — невозмутимо ответил Хозяин. Это бы не вопрос.
В миске уже было что-то наложено и разогревалось на огне. Соня недалеко отошла от порога. Она любовалась, как этот мужчина двигается. Так ловко, как вода. Вот он быстро орудует ножом, вот тянется за приправой с верхней полки. Неужели его не стесняет жилетка.
Это инстинктивный позыв? Только сейчас она поняла, что ручка ошейника опущена. Так нельзя. Она должна быть в его руке. Но... Внимание привлек ковер. Такой мягкий, пушистый, так и манит. Может на нем она будет...
— Кушать.
Стук подошв по дощатому полу вынул из грез. Вернул фокус на Хозяина. Он ступил на ковер и расположил миску
Первый минет 
webmaster@3iks.ru