его шлепком, сверху вниз с оттяжкой. За первым ударом посыпались остальные. Уже после первого десятка я начал пытаться уворачиваться. Некоторое время порка продолжалась, но потом остановилась.
— Вот это то, о чем меня предупредила Светлана - сказала Александра Викторовна. Я выдохнул. Видеть я ничего не мог, но услышал звук разворачиваемой бумаги, а через какое-то время я ощутил, что мой член и яички у самого основания охватывает кожаный ремешок, Она застегнула его, а потом я ощутил, как мои причиндалы оттягиваются назад. Увидеть я ничего не мог, но понял, что к ремешку прикреплен поводок, которым все и оттягивается назад. “Видимо, как-то закрепила” - успел подумать я, и тут ягодицы ожег новый удар, я дернулся и понял, что, если я буду пытаться уворачиваться, будет больно растянутым яичкам и члену. Так что мне ничего не оставалось, как покорно принять порку дальше. Удары продолжали сыпаться, они были неравномерными, но не беспорядочными, я понимал, что она каждый раз выбирает место, куда опустить шлепок стека. Я слышал, как тяжело и возбужденно дышит Александра Викторовна, а удары продолжались. Она выдохнула и остановилась.
— Не радуйся, еще не все. Самое страшное для тебя еще впереди. Снова шорох разрываемой бумаги и она подошла ко мне. - Открой рот - я послушно выполнил приказ. Сразу же у меня во рту оказался силиконовый шарик, не дающий открыть рот.
— Вот, хорошо, Светлана сказала, что это приглушит крики.
И Александра Викторовна снова прошла мне за спину. Удар! Если я думал, что мне больно, я был не прав совершенно. Удары шлепком показались мне лаской после первого же удара основой. Естественно одним ударом дело не ограничивалось. Шарик во рту позволял только протестующе мычать, но на протесты, никто не обращал внимания. Я вздрагивал после каждого удара, а на глаза начали наворачиваться слезы, который минут через пять полились сплошным потоком. Я плакал, вздрагивал, стонал и мычал, погрузившись в какую-то странную прострацию. Из это состояния меня вывело понимание что член и яички больше ничего не оттягивает, а потом раздался звук открывающейся верхней планки колодок.
— Можешь снимать кляп, ноги тоже сам отстегнешь. - как будто сквозь вату я услышал голос моей мучительницы. Я освободился, она стояла рядом и наблюдала. И тут, неожиданно для себя я опустился на пол и начал покрывать поцелуями ее туфли бормоча совершенно искренние благодарности за то, что она закончила порку. Мне даже показалось, что ее в какой-то момент охватило оцепенение от такой моей реакции. Но потом я ощутил, что мою спину снова гладит стек и я, испугавшись, что порка продолжится снова стал покрывать ее обувь поцелуями. Это продолжалось минуты три, пока она не оттолкнула мое лицо носком туфельки.
— Иди в душ, потом подойдешь ко мне.
Я отправился в душ, и как только пустил воду застонал от боли. Задница болела дико. Кое-как помывшись и вытеревшись, я вошел в гостиную и опустился на колени.
— Надеюсь, ты усвоил урок. Возьми крем, когда приедешь домой, смажь все, станет лучше, я надеюсь. Свободен до завтра! Хотя нет, подожди! Ложись на пол на спину.
Задница у меня горела, но я исполнил требуемое. Она подтянула юбку до бедер, опустилась мне на лицо и принялась фактически трахать его размашистыми настойчивыми и требовательными движениями. Понимая, что от меня требуется только помочь, я высунул насколько возможно язык и уже меньше, чем через минуту она кончила. Еще некоторое время она провела сидя на моем лице, потом традиционно подставила под язык попку, но сегодня ей это быстро надоело, и она покинула мое измазанное
Воспоминания детства: как мы поймали её 