Вернувшись в кабинет, я даже не сразу понял, о чём меня наперебой спрашивают. В разных вариациях, но вопрос, интересовавший моих парней, по сути был один - сколько денег-то дал?
— А я не смотрел, - вяло улыбнулся я. - Давайте лучше накатим.
Выпили ещё по одной, потом я, игнорируя призывы к продолжению банкета в сауне, со всеми попрощался, вызвал такси и поехал домой.
Открыв дверь, я бросил портфель, разулся и прошёл в спальню. Потом в комнату сына. Потом на кухню. Заглянул в ванную. Поговорить мне было не с кем. Никого дома не было.
Я достал конверт, который мне дал Старик, и открыл его. Разумеется, там были деньги. Единственное, что меня смутило- слишком уж их было много, чтобы это могло быть просто бонусом. Я принёс из кухни нож и пластиковый пакет, и ковырнул третью от угла паркетную доску. Звернув деньги, я опустил их в углубление в бетонном полу, и вернул доску на место. Посмотрел на часы, было почти четыре.
Пошёл на кухню и сварил кофе. Прихлёбывая из кружки, выкурил две сигареты подряд. Послонявшись по квартире ещё немного, набрал номер жены:
— Ты где?
— На вокзале.
— Какого хрена ты там делаешь? И где наш сын?
— Так я его сечас провожаю.
— Куда ты его провожаешь? Наташа, у тебя что нахуй с головой?!
— Когда паровоз отходит?! Я хватаю такси и приеду.
— Не знаю, через пару минут. Ты в любом случае уже не успеешь.
— Понятно...И когда сы собираешься домой?
— Часа через три. Или четыре, я не знаю.
Послонявшись ещё немного в пустой квартире, я плюнул, накинул куртку, достал из портфеля бумажник, вышел из дома и, не торопясь, поплёлся по улице вперёд. В моей жизни явно что-то опять пошло не так. Вот только что?
Хлопнув в спорт-баре несколько шотов текилы, я глянул на часы- восемь. Жена уже должна была вернуться. Расплатившись, я поплёлся обратно. Когда проходил мимо оставновки возле своего дома, рядом со мной затормозила маршрутка. Водила резво выскочил, обежал капот, и резко толкнул в сторону боковую дверь. Затем схватил за куртку какое-то тело и выдернул его из салона, бросая в грязный снег.
Я присмотрелся - какое-то грязное быдло, в жопу пьяное и с жиденькой козлиной бородкой.
— Сука! Радовалась бы, блядина, что тебя настоящий мужик за жопу потрогал! Тварь фригидная!
Я брезгливо поморщился и, не останавливаясь, прошёл мимо и повернул за угол. Потом остановился, задрал голову в чёрное звёздное небо, и раскинул в стороны руки.